Главная » Архив материалов
ИОСИФ ДЕ РИБАС НЕОБЫКНОВЕННАЯ ЖИЗНЬ И ЗАГАДКИ БИОГРАФИИ
Дон Хосе де Рибас-и-Бойонс, испанский дворянин и русский офицер, без сомнения принадлежал к типу тех знаменитых европейских авантюристов XVIII века, к которым относились граф Калиостро, Джакомо Казанова, граф Сен-Жермен и Морис Беневский. В то же время, этот ловкий человек достаточно сомнительного происхождения, без сомнения является выдающимся государственным деятелем и строителем Российской империи, чей вклад в строительство этого государства и завоевания его авторитета на международной арене бесспорен. В историю этот удивительный человек вошел, прежде всего, как основатель города Одессы – южных морских ворот России и как деятельный участник Русско-турецких войн, в частности знаменательного штурма Измаила, за что он удостоился от самого великого А.В. Суворова прозвания «дунайского героя». Будущий адмирал родился в Неаполе, в семье испанского выходца Мигеля де Рибаса из знатного каталонского рода, служившего неаполитанского королю Фердинанду и Маргарет Планкетт из «благородной ирландской фамилии Дункан». Загадки личности де Рибаса начинаются уже с момента его рождения - точная дата его появления на свет так и осталась тайной. По одним данным он родился 6(17) июня 1749 года, по другим в 1750, а по третьим – 13(24) сентября 1751-го. В самом имени основателя Одессы тоже кроется загадка. Откуда, например, у него взялась французская дворянская приставка «де»? Ведь по отцу он был каталонец, по матери вроде как ирландец, родился в Италии и всю юность провел в Ливорно. Возможно, ответ на эти вопросы кроется где-то в неаполитанских или барселонских архивах? Ничего не известно о его детских и юношеских годах, кроме того, что он получил неплохое образование, овладел несколькими языками, узнал азы инженерного дела, а с 17 лет начал службу в неаполитанской гвардии в чине подпоручика. В 1769 году он загадочным образом входит в доверие к оказавшемуся в Ливорно графу Алексею Орлову, брату фаворита русской императрицы Екатерины II и тот приглашает молодого испанца на русскую службу. В общем-то, поступление иностранцев на русскую службу в те времена было обычным явлением, зародившимся еще при Петре I, и многие европейские искатели приключений стремились в Россию «на ловлю счастья и чинов». Хрестоматийный пример этому – современник де Рибаса, всемирно известный литературный персонаж и реальное историческое лицо, барон Мюнхгаузен... Молодому волонтеру де Рибасу сразу удалось поучаствовать в Русско-турецкой войне и неплохо проявить себя в Чесменском сражении 26 июня (7 июля) 1770 года. Интересно, что в этом сражении командиром брандеров, на одном из которых сражался де Рибас, был двоюродный дед А.С. Пушкина цейхмейстер Иван Абрамович Ганнибал. После Чесменской битвы в жизни де Рибаса опять следует загадочный и почти неизвестный ныне период, когда он выполняет какие-то тайные поручения Алексея Орлова в Италии, вывозит в Россию внебрачного сына Екатерины Великой и Григория Орлова, учившегося в Лейпциге, а затем снова отправляется на войну с турками, где участвует в нескольких сражениях. Есть сведения, что после завершения турецкой кампании в 1774 году, де Рибас, по поручению Алексея Орлова, участвует в поисках и выслеживании в Италии загадочной княжны Таракановой, самозваной претендентки на русский престол. Но арест знаменитой авантюристки произошел без участия ловкого испанца – с конца 1774 года он уже находился в Петербурге. Деятельное участие в судьбе сына Екатерины и Григория Орлова – Алексея Бобринского, позволило Иосифу Михайловичу (так называли Хосе де Рибаса в России) занять должность воспитателя в Сухопутном шляхетном кадетском корпусе, где он продолжал присматривать за сыном императрицы. Это открывало ему двери в высшее общество Российской империи, он заводит полезные связи и знакомства, а в 1776 году получает чин майора и женится на фрейлине императрицы Анастасии Соколовой. На свадьбе в качестве почетных гостей присутствовали императрица Екатерина, ее новый фаворит Григорий Потемкин и наследник престола Павел. В 1779 году де Рибас был награжден императрицей мальтийским орденом Святого Иоанна Иерусалимского. Кстати, это награждение было еще задолго до официального введения этой награды в России, а сам орден, в количестве двух штук, был передан Екатерине великим магистром Мальтийского ордена. Через год де Рибас был произведен в полковники, но служба в качестве надсмотрщика за беспокойными и непоседливыми кадетами стала тяготить его. В 1782 году он подает в отставку и выезжает отдохнуть в Неаполь, Германию и Францию, попутно выполняя какое-то очередное тайное поручение Екатерины.
Звёздный час адмирала По окончании турецкой войны де Рибас остался в Новороссии где занялся модернизацией и усилением своего гребного флота и обучением новобранцев из греческих выходцев. Доказав на деле свое умение управлять судами в боевой обстановке и прославившись при взятии Измаила, он переименовывается из генерал-майора в равнозначное морское звание контр-адмирала, а в 1793 году производится в вице-адмиралы. В это время начинается строительство оборонительной линии для охраны новой русско-турецкой границы и для этой цели создается так называемая «Экспедиция строения южных крепостей» во главе с генерал-аншефом Александром Васильевичем Суворовым. И вот здесь-то начался тот этап в жизни Осипа Михайловича из-за которого его имя навсегда вошло в анналы истории. Все его предыдущие дела и воинские подвиги интересовали бы сейчас только немногочисленный круг узких специалистов и любителей истории – мало ли было в России славных генералов и адмиралов, кавалеров многих орденов и победителей вражеских крепостей? Но судьба уготовила ему остаться в памяти потомков именно как основателю и первостроителю нового города – будущей «жемчужины у моря», нынешней Одессы. Началось все с того, что императрица Екатерина поручила де Рибасу и военным инженерам Францу де Волану и Андрею Шостаку выбрать место для будущего военно-торгового порта на черноморском побережье на участке от Очакова до устья Днестра. Де Рибас, обследовав все побережье, не нашел ничего более лучшего, как устроить будущий порт на месте завоеванного им Хаджибея. Заручившись поддержкой нового фаворита Екатерины - Таврического и Екатеринославского генерал-губернатора графа Платона Зубова, он протолкнул эту идею императрице, несмотря на яростное сопротивление командующего Черноморскими флотами вице-адмирала Мордвинова. 27 мая (7 июня) 1794 года последовал императорский рескрипт де Рибасу – он был назначен начальником будущей гавани и с энтузиазмом взялся за строительство нового порта. Первоначально на строительство порта из казны было отпущено 26 тысяч рублей, затем по смете представленной де Рибасом в столицу империи, было выделено еще 1 993 025 рублей с раскладкой на пять лет (огромные по тем временам деньги!) и работа закипела. Благо тут было где развернуться – начиная от берега моря, кругом расстилалась необъятная степь. Первый генеральный план города, разработанный сподвижником де Рибаса инженер-полковником де Воланом по Гипподамовой системе в основных своих чертах сохранился до наших дней – широкие улицы, под стать петербургским, идущие от моря и разделяющие кварталы города под прямыми углами, просторные площади с церквями по центру, портовые сооружения у кромки моря. Первые фундаменты были торжественно заложены 22 августа (2 сентября) 1794 года после молебна и освящения города и порта архиепископом Екатеринославским и Херсонес-Таврическим Гавриилом в присутствии вице-адмирала де Рибаса, военных, флотских и гражданских чинов. Само название города – Одесса, появилось несколько позже. По легенде это произошло на придворном балу 6 (17) января 1795 года, когда кто-то предложил государыне-императрице Екатерине Алексеевне назвать новый город «Одессос», по имени древнегреческого поселения, существовавшего якобы где-то неподалеку от Хаджибея. Екатерина согласилась, но тут же внесла свою поправку – мол, пусть будет так, но название города будет женского рода – Одесса. А уже через три дня это новое название стало фигурировать в официальных документах. Город и порт строили русские мастеровые со всех концов империи, солдаты расквартированных в окрестностях армейских частей и матросы гребной флотилии де Рибаса. Это была поистине «стройка века», как выразились бы позднее – сам Суворов, занятый польскими делами, писал тогда адмиралу: «Когда я освобожусь от дел, явлюсь с заступом в ваш Гаджибей, то не стану потому инженером, не будучи им на самом деле, я только солдат уже полвека». Еще до указа императрицы здесь начинает строиться крепость. Ее назвали Новой, или Русской, в отличие от старой турецкой, разобранной после взятия Хаджибея. Широко развернулись работы в порту, где строится большой мол и малое жете (дамба) для гребных судов, эллинги и верфи, две пристани и православные церкви Святой Екатерины и Святого Николая. Рибас старался все работы по строительству молодого города отдавать русским подрядчикам, не призывая в Одессу ни одного иностранца. Город начал застраиваться и заселяться – если в 1793 году на месте Одессы числилось всего десять человек (не считая расквартированных войск), то по первой переписи в конце 1795 года в городе оказалось уже 2349 душ (опять же без учета дворян, чиновников и военнослужащих) и в него продолжали прибывать новые поселенцы. Сам де Рибас считал строительство Одессы главным делом своей жизни и говорил впоследствии: «Из содеянного мною в этой жизни почитаю важнейшим основание порта и города, которому волею мудрой государыни дано чудное имя – Одесса». Казалось бы, что перспективы у города и порта, как и перспективы самого де Рибаса были самые благоприятные, но вдруг все неожиданно меняется… В ноябре 1796 года умирает императрица Екатерина Великая и на российский престол восходит Павел I, который решил покончить со всеми проектами своей матери, в том числе и с Одессой и попутно отстранить от службы многих ее любимцев и фаворитов. Уже в декабре последовал императорский указ об увольнении вице-адмирала де Рибаса и проведении полной ревизии флота и строений города и порта и Осип Михайлович, сдав все дела контр-адмиралу Пустошкину, выехал в Петербург.
Последние годы в столице В столице он был зачислен в Адмиралтейств-коллегию, а затем назначен на должность генерал-кригскомиссара и занялся различными хозяйственными делами в основном связанными с поставками армии и разведением лесов. Усердие его все-таки не осталось незамеченным и в мае 1799 года он был произведен в полные адмиралы, а в сентябре того же года назначен управляющим Лесным департаментом. Казалось бы, карьера его снова стала налаживаться, но 1(12) марта 1800 года он был неожиданно отстранен от службы за злоупотребления в лесных доходах. Но при императоре Павле нередко опалу вскоре заменял новый взлет. Видимо мучаясь от вынужденного бездействия, де Рибас, вспомнил свои инженерные навыки и составил план реконструкции укреплений Кронштадта, который очевидно понравился императору. В октябре он был восстановлен на службе, а в ноябре ему было поручено «докладывать по делам адмиралтейской коллегии Его Императорскому Величеству», то есть он стал постоянно вхож лично к самодержцу. Существует интересный исторический анекдот, как в феврале 1800 года де Рибасу удалось в последний раз стать спасителем своего детища – Одессы и спасти от запустения город. Как одно из многих начинаний своей матери, Павел практически лишил молодую Одессу финансирования, но хитроумный де Рибас, зная особую страсть императора к апельсинам, посоветовал одесскому магистрату срочно доставить груз этих средиземноморских фруктов в Петербург. Три тысячи апельсинов немедленно были переправлены в столицу с всеподданнейшим письмом от горожан. Откушав померанцев, как тогда называли апельсины, довольный самодержец сменил гнев на милость и вскоре выделил Одессе 250 тысяч рублей на городские нужды. Одесса продолжила свое развитие. Правда по другим источникам, де Рибас к этому делу уже не имел отношения, и это была инициатива самого одесского городского магистрата. Конец адмирала Иосифа де Рибаса до сих пор представляет собой неразгаданную тайну. Есть сведения, что он участвовал в заговоре против Павла I и, разговаривая с одним из заговорщиков, графом Паленом, предлагал для устранения императора традиционные итальянские средства – яд и кинжал, или советовал перевернуть лодку с самодержцем на реке. Но милости Павла по отношению к де Рибасу в последние дни и перспектива занятия им большой должности в Адмиралтейств-коллегии могли изменить его отношение к заговору, и он мог бы погубить заговорщиков, выдав их императору. Внезапно адмирал тяжело заболел. Граф Пален находился при нем неотлучно, следя за тем, чтобы больной в бреду не выдал заговорщиков. Вполне возможно, что Пален и сам мог прибегнуть к предыдущим советам де Рибаса и отравить адмирала. Как бы то ни было, Иосиф Михайлович де Рибас скоропостижно скончался в расцвете сил 2 (14) декабря 1800 года и фактом своей смерти был избавлен в дальнейшем от клейма цареубийцы. Он был похоронен на Смоленском лютеранском кладбище Санкт-Петербурга, что расположено на Васильевском острове. Могилу его, неподалеку от главного входа на кладбище мы можем лицезреть и по сей день. Надпись на изрытой дождями каменной плите гласит: «Адмирал Иосиф де Рибас, Российских орденов С-го Александра Невского, победоносного Георгия, С-го Равноапостольного князя Владимира 2 класса кавалер, и Святого Иоанна Иерусалимского командор. Родился 1750-го – скончался 1800-го года Декабря 2-го дня». Адмирал Российского Императорского флота и кавалер множества российских орденов Иосиф Михайлович де Рибас унес свою последнюю загадку – тайну собственной смерти, в могилу. Заканчивался XVIII век, век выдающихся свершений, хитроумных интриг и дворцовых переворотов, век доблестных полководцев и блистательных авантюристов. В один год с де Рибасом ушел из жизни его бывший командир генералиссимус Суворов, еще ранее ушли его боевые соратники, казачьи атаманы Чепига и Головатый, а три месяца спустя после смерти адмирала в своей холодной резиденции – Михайловском замке был убит император Павел.
Память О де Рибасе ходило множество самых разных слухов и сплетен. Говорили о его злоупотреблениях и казнокрадстве, о его кутежах и загулах, подозревали даже, что он был тайным фаворитом императрицы Екатерины, что конечно вряд ли соответствует действительности. Трудно сейчас разобраться во всем этом, да и другие персонажи той эпохи тоже далеко не были святыми праведниками. И Осип де Рибас конечно не был ангелом, но дела этого человека во славу России и оставленное им наследие перевешивают все его недостатки и проступки на весах музы истории Клио. В памяти потомков он навсегда остался как удачливый победитель турок и первый устроитель Одессы, российского города и порта у берегов Черного моря. Память де Рибаса осталась и в названии главной и самой известной улицы Одессы – Дерибасовской, которая носит это имя с 1811 года. А в 1900 году, через сто лет после смерти адмирала в Одессе был торжественно открыт памятник императрице Екатерине Великой, вокруг постамента которой разместились ее сподвижники – Григорий Потемкин, Платон Зубов, Франц де Волан и Иосиф де Рибас. Этот памятник был варварски уничтожен большевиками в 1920 году, но вновь восстановлен в 2007. И наконец, в сентябре 1994 года, к двухсотлетнему юбилею Одессы, в городе был открыт небольшой бронзовый памятник де Рибасу в самом начале улицы его имени. Иосиф Михайлович изваян в треуголке, с лопатой в одной руке и планом будущего города в другой. Свой взгляд он устремил куда-то вдаль, туда, где ему видятся очертания будущего города… Максим Ивлев, Наталья Пономаренко, buzina.org |
Есть улица Одесская... Недалеко от Смольного, на очень маленькой и очень тихой улице находится Музей фонарей под открытым небом. Называется эта улица – Одесская. Ни здания Музея фонарей, ни экскурсовода. Фонари (всего шесть экспонатов) на Одесской вообще не зажигаются. Да и сама улица – памятник петербургских фонарей никогда не была торжественным образом открыта! На короткой Одесской улице, где находилась мастерская электротехника Александра Лодыгина есть небольшой участок улицы – здесь стоят шесть фонарей разных эпох: масляный, газовый, керосиновый, спиртовой и электрический, наглядно показывающие этапы развития уличного освещения в Санкт-Петербурге – родине российских фонарей. Здесь же на фасаде здания, где была мастерская изобретателя, установлены две мемориальные доски между двумя крыльцами. Ещё на этом месте установили в мае 1998 года памятник бронзовому Петербургскому фонарщику, который сидит на небольшой ограде и держит в руках лестницу. В 1873 году на Одесской улице Санкт-Петербурга были проведены первые опыты по электрическому освещению улиц. Здесь же находилась первая в городе контора по производству уличных осветительных приборов. Электротехник Александр Николаевич Лодыгин испытывал первые уличные электрические фонари у бывшего дома гвардии поручика К. Телешова, в котором снимало помещения общество «Лодыгин и Ко». Первые опытные электрические фонари с угольными лампами накаливания системы А. Лодыгина впервые зажглись на Одесской 11(23) сентября 1873 года. Конечно, в Петербурге уличное освещение появилось гораздо раньше. По указу Петра I, Петербург стал первым городом в России, где появились уличные фонари. Произошло это 4 декабря (по новому стилю) 1706 года, в день празднования победы над шведами. На фасадах четырёх домов у Петропавловской крепости были вывешены несколько уличных фонарей. Первые фонари были масляными. Самый примитивный масляный фонарь был похож на корабельный. Количество фонарей увеличивалась и появилась должность фонарщика, который вечером зажигал, а утром гасил фонари. Первыми петербургскими фонарщиками были солдаты, расквартированные в столице и полицейские. Они имели форму и бляху. Каждый фонарщик обслуживал 9–10 фонарей.
Просмотров: 131 |
|
Дата: 23.09.2021
|
Годы жизни: 21 сентября 1916 – 18 ноября 1996. Актерскую карьеру Зиновий Гердт начал в театре рабочей молодежи, когда учился в техническом училище на слесаря. Известность ему принесли роли в фильмах «Фокусник» и «Золотой теленок», спектаклях «Необыкновенный концерт» и «Божественная комедия». Работал Гердт и как актер дубляжа: его голосом говорят волшебник Гудвин и Муми-тролль, а также персонажи многих других мультфильмов. Зиновий Гердт родился в городе Себеж Витебской губернии (сейчас – Псковская область). Его имя по паспорту – Залман Храпинович, а в семье будущего актера звали Зяма. Псевдоним «Зиновий Гердт» актёр взял позже – в 1939 году. Отец Гердта Афроим Храпинович до революции работал приказчиком и коммивояжером, после – служил в райпотребсоюзе. Позднее актер вспоминал: «Мой отец был человеком небогатым, но очень честным и уважаемым в Себеже, в синагогу по субботам ходил, да и вообще придерживался традиций». Мать артиста Рахиль Секун была домохозяйкой. В семье Храпиновичей, кроме Зиновия, было еще трое детей. В Себеже Гердт пошел в школу. С первых классов он писал и публиковал в местных газетах стихи на русском языке и идише. Занимался и художественной самодеятельностью – выступал на литературных вечерах, играл в школьных спектаклях. В аттестате ему написали «имеет склонность к драматической игре». Однако в детстве будущий актер мечтал стать лодочником: «В Себеже – озера, волны, в лодке дети сидят, и тебя переполняет чувство долга, ответственности. И отвага, и романтика, и должность очень человеческая. Мне казалось, вот это и есть самое настоящее, жизненное». В 1932 году Зиновий Гердт с семьей переехал в Москву, где поступил в фабрично-заводское училище на слесаря. Там он познакомился с писателем Исаем Кузнецовым, который позднее писал: «Зяма был не только моим первым, но и самым близким другом». Они дружили всю жизнь. После окончания училища Гердт работал на «Метрострое» – монтировал электроподстанции, а в свободное время играл в московском театре рабочей молодежи (ТРАМ) при заводском клубе. В ТРАМе он познакомился с режиссером Михаилом Швейцером, писателями Борисом Слуцким, Михаилом Львовским, Александром Галичем, Давидом Самойловым. Посещал Гердт и литературные вечера. Актер старался говорить грамотно, на досуге читал словари. Он писал: «Мое хобби – русский язык, родная речь. Моя библиотека в основном состоит из стихов и русских словарей. Словари – мое любимейшее чтение. Это замечательное занятие. Хватило мне на целую жизнь». Гердт нередко исправлял чужие ошибки. «Я помню, как мы сидели у нас в большой комнате, пировали… Болтали, шутили, смеялись, читали стихи… Я думаю: все что-то читают, и я что-нибудь прочту… Прочел и сказал: «Александр Блок». Что тут сделалось с Зямой!.. Сначала он затрепетал, как будто его родного дедушку или бабушку обозвали матерным словом, а потом разразился криком: «Как Блок?! Это Пастернак!..» <…> Начал на свою дурную голову с ним спорить: «Нет, это Блок!..» <…> Зяма уже завелся всерьез: «Ноги моей больше не будет в этом доме!.. Пусть здесь путают Блока с Пастернаком!..» Режиссер Михаил Швейцер (по книге Зиновия Гердта «Рыцарь совести») В конце 1930-х театр рабочей молодежи преобразовали в студию Валентина Плучека и Алексея Арбузова – «Арбузовскую студию». Именно тогда появился псевдоним Зиновий Гердт. Коллеги решили, что настоящее имя Гердта звучит «несерьезно и неблагозвучно», и артисту предложили придумать новое. В качестве псевдонима он взял фамилию популярной тогда балерины Елизаветы Герд. Букву «т» в фамилию танцовщицы предложил добавить Арбузов: режиссер считал, что так она будет звучать солиднее. Гердт согласился. Вскоре он сменил имя и в паспорте. В июне 1941 года началась Великая Отечественная война. Зиновий Гердт записался в армию добровольцем. Исай Кузнецов писал: «Всего четыре месяца прошло со дня премьеры «Города на заре». <…> Мы с Зямой не сомневались – в такие дни надо не репетировать, а воевать». Актера направили на курсы саперов в Московское военно-инженерное училище. Гердт закончил обучение в декабре 1941 года и вскоре отправился на фронт. Он воевал на Калининском, Воронежском фронтах. В феврале 1943 года в боях под Харьковом Гердт получил тяжелое ранение – в его ногу попал осколок танкового снаряда. За четыре года артист перенес одиннадцать операций. Гердт вспоминал: «Выпускали несколько раз, на костылях, а потом я возвращался». После операций одна нога у актера была короче другой на восемь сантиметров. Из-за этого он хромал до конца жизни. В 1945 году Гердт присоединился к труппе Центрального театра кукол (ГЦТК). На просмотр к его руководителю Сергею Образцову актер пришел на костылях. В книге воспоминаний «Рыцарь совести» Гердт так описывал прослушивание: «Я пришел к Сергею Владимировичу, состоялся просмотр, я долго, очень долго читал стихи, не понимая зачем, а меня все просили: читай, читай…». Его взяли в труппу, несмотря на проблемы со здоровьем – театру нужны были опытные актёры с хорошей дикцией. Первым спектаклем Гердта в ГЦТК стал «Маугли». Актеру дали роль рассказчика – он должен был читать текст из-за кулис. А первую роль с куклой он исполнил в 1946 году в постановке «Необыкновенный концерт», где сыграл конферансье Эдуарда Апломбова. Спектакль стал очень популярен. Племянник Гердта Эдуард Скворцов вспоминал: «Необыкновенный концерт» <…> пришлось играть более пятисот раз. Так вот, Зяма превратил рутину в пятьсот вариаций Гердта на собственную тему, как классный джазмен, не повторяясь ни разу». Позднее спектакль показали и за границей. Труппа театра побывала в Китае, Египте, Швеции. Гердт рассказывал: «В зарубежных гастрольных поездках роль Конферансье я всегда играю на языке народа той страны, в которой мы выступаем». Переводить текст на иностранный язык ему помогал профессиональный переводчик, который ездил вместе с труппой на гастроли. Вместе с ним актер изучал местную прессу, а затем добавлял шутки из нее в сценарий. Во многих спектаклях ГЦТК Гердт играл сразу нескольких персонажей: как мужских, так и женских. Артист легко менял тембр голоса, интонацию. «Игра в кукольном театре требовала от него, пожалуй, больше усилий, чем от обычного актера. Ведь нужно было постоянно двигать на поднятых руках довольно тяжелую куклу и одновременно говорить за нее. Гердт, виртуозный мастер перевоплощения, блестяще воспроизводил оттенки голоса разных персонажей – многие зрители не верили, что за них разговаривает один и тот же артист. Помогло ему и умение танцевать: отбивая про себя ритм, он заставлял куклу выполнять сложные па, которые не мог больше делать сам…» Литературовед Матвей Гейзер, книга «Зиновий Гердт» из серии «Жизнь замечательных людей» В Центральном театре кукол Зиновий Гердт проработал почти сорок лет. Актер ГЦТК Роберт Ляпидевский вспоминал: «Что бы ни случилось – какая-то неприятность, какая-то неполадка, что-то не так с куклой, дурное настроение, простуда, температура, вино или грузинская чача – неважно что, – Гердт всегда играл свой спектакль на высшем уровне. Таких актеров – единицы». Гердт покинул Центральный театр кукол в 1982 году. Он писал: «…Как ни интересно мне было работать в кукольном театре, я всегда мечтал о драматической сцене». Валерий Фокин пригласил его в Театр им. Ермоловой. С 1962 года Зиновий Гердт вел на телевидении передачу «Кинопанорама», где рассказывал о советских и иностранных фильмах, брал интервью у режиссеров и актеров. В кино он начал сниматься в конце 1950-х годов. Как правило, это были эпизодические роли. Кроме этого Гердт озвучивал киноленты. «Муми-тролли», «Волшебник Изумрудного города», «Приключения капитана Врунгеля» – его голос можно услышать в нескольких десятках фильмов и мультипликационных картин. Актер Константин Райкин писал: «Если в фильме звучал голос Гердта – фильм не мог быть пустым». В 1967 году Петр Тодоровский пригласил Гердта сняться в картине «Фокусник». Он должен был сыграть артиста-сатирика. Однако вскоре Тодоровский решил отдать актеру главную роль. Режиссер вспоминал: «Зиновий хвалил сценарий, восторгаясь замечательно выписанной ролью главного героя, завидовал актеру, которому будет предложена роль фокусника. <…> Я слушал Зиновия и вдруг подумал: так вот же он, фокусник!». Через год Гердт сыграл жулика Михаила Паниковского в экранизации романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Золотой теленок». Режиссер картины Михаил Швейцер вспоминал: «Как только Зяма вышел на съемочную, сел, вздохнул, начал кряхтеть, мне стало ясно, что это не просто актер, который подходит на роль Паниковского, а нечто взятое прямо из жизни». Эта роль прославила актера. Гердта стали узнавать на улицах. Через год он получил звание Народного артиста РСФСР. В фильме «Тень» по пьесе-сказке Евгения Шварца артист исполнил одну из немногих отрицательных ролей в своей карьере – министра финансов. Гердт сыграл в постановке «Город на заре». Над ней совместно работал почти весь коллектив театра. Плучек вспоминал: «Три года во все свободное время, без отдыха, почти без сна мы как одержимые занимались в студии без зарплаты <…> И, как будто не зная усталости, мы все сообща писали – или, точнее, импровизировали, репетируя и играя эпизод за эпизодом <…> то, что потом стало пьесой «Город на заре». Премьера спектакля состоялась 3 февраля 1941 года и прошла с успехом. После нее «Арбузовской студии» дали статус государственного театра и выделили помещение. Гердт увлекался танцами и джазовой музыкой. У актера была постоянная партнерша, с которой он выступал перед вечерним показом фильмов в московском кинотеатре «Ударник». Гердт вспоминал: «Под патефон мы могли танцевать до утра. Обожали западные танцы <…> Я брал призы, считался одним из лучших танцоров». Зиновий Гердт был женат трижды. Со своей первой женой, актрисой Марией Новиковой, артист познакомился в «Арбузовской студии». Гердт и Новикова поженились в начале 1941 года. Вскоре актер ушел на войну. Оттуда он писал жене: «Я очень хочу жить. Для того, чтобы видеть тебя». К письмам Гердт прикладывал стихи, которые посвящал Новиковой. В 1945 году у Новиковой и Гердта родился сын Всеволод, но вскоре после рождения ребенка они расстались. Второй женой Гердта стала скульптор Екатерина Семерджиева – вместе они прожили восемь лет. В 1958 году во время гастролей с театром кукол в Египте, Сирии и Ливане Зиновий Гердт познакомился со своей третьей супругой – филологом Татьяной Правдиной. Она переводила «Необыкновенный концерт» на арабский язык. Через два года Правдина и Гердт поженились. Вместе они прожили больше тридцати лет. Позже Правдина вспоминала: «Мы были счастливой семьей – семьей единомышленников, то есть не только любили друг друга как мужчина и женщина, но и дружили». Гердт и Правдина часто устраивали праздники, на которые приходили их друзья – актеры, режиссеры и писатели. «У Зямы и Тани был открытый дом. В новогодние праздники десятки людей чередовались за накрытыми столами, и среди них были не только знакомые. Однажды около трех часов ночи один из гостей обратился к Тане: – Простите, а вы кто будете? – Я вообще-то хозяйка, – ответила Таня. – А вы кто?» Режиссер Эльдар Рязанов (из книги Зиновия Гердта «Рыцарь совести») В 1982 году Зиновий Гердт перешел на работу в Театр имени Марии Ермоловой. Там он сыграл костюмера в одноименном спектакле Евгения Арье. Режиссер и актер Михаил Козаков в книге «Рисунки на песке» назвал эту роль Гердта вершиной его театрального творчества: «Гердт в дуэте с Всеволодом Якутом прогремел на всю Москву. Слава Богу, что эта работа Гердта зафиксирована на пленке в телевизионной версии». В эти годы Гердт продолжил сниматься в кино. Он сыграл в фильмах «О бедном гусаре замолвите слово», «Мэри Поппинс, до свидания!», «Интердевочка» и других. На телевидении в 1980-х актер вел передачи «Ваш выход» о закулисной жизни советских театров и «Киноафиша», где делал обзоры на новые фильмы. В 1990-е Гердт появлялся в программах «Поле чудес», «Час пик» с Владиславом Листьевым, снимался в рекламе. С 1995 года актер был ведущим передачи «Чай-клуб» на канале «ТВ-6». Ее снимали на даче артиста. Туда приходили актеры, режиссеры и поэты, с которыми Гердт беседовал об их творчестве. «Я обожаю слушать истории разных людей. Телекомпания «ТВ-6» дала мне право самому выбирать собеседников в своей программе «Чай-клуб». И я провожу некую предварительную работу. Если я лично не знаю человека, а только его имя, то навожу справки у знакомых. Моим гостем должен быть непременно человек, не замеченный в непорядочности. Принцип такой: пьют чай у Гердта люди, в порядочности которых он уверен» Зиновий Гердт о передаче «Чай-клуб» (из книги «Рыцарь совести») В последние годы жизни Зиновию Гердту было трудно работать. Артист передвигался на инвалидной коляске, однако продолжил работу на телевидении. Устраивал он и творческие вечера. Режиссер Петр Тодоровский вспоминал: «На последнем творческом вечере его на сцену выносили на руках. Но он собрался с силами, встал, шагнул к рампе и прочитал стихотворение Давида Самойлова. Так же, на руках, его поднимали на третий этаж дома, где проходили съемки передачи «Чай-клуб». 18 ноября 1996 года Зиновий Гердт умер. Похоронили актера на Кунцевском кладбище в Москве.
Просмотров: 154 |
|
Дата: 21.09.2021
|
Маленький, черноусый крепыш с распахнутым воротом, из-под которого проглядывала полосатая тельняшка, он был шумным, резким в движениях, его глаза, как угольки, светились хитрецой и весельем. Он любил рассказывать забавные истории из своей жизни, которые могли показаться вымыслом. Но это было, было... Например, однажды ректор Литературного института Федор Гладков сказал ему в сердцах: «Чтоб ноги твоей в моем кабинете не было!», Гриша встал на руки и таким необычным способом вышел из кабинета. Как-то его вызвали в партком института и как фронтовика попросили выступить на собрании против «космополита» Павла Антокольского. Неожиданно для руководителей партбюро Поженян согласился. Он явился на собрание в морском кителе, грудь в боевых наградах – ордена Боевого Красного Знамени и Красной Звезды, два ордена Отечественной войны I степени: он участвовал в обороне Одессы и Севастополя, в морских десантах под Новороссийском и Керчью... Вышел Поженян на трибуну и объявил, что ему приказали выступить против Антокольского. – Я, – сказал Поженян, – нёс книгу этого поэта на груди, когда шёл в бой. Если бы в меня попала пуля, она прострелила бы и его книгу. На фронте погиб сын Антокольского, он не может защитить своего отца. За него это сделаю я. Я не боюсь. Меня тоже убивали на фронте. Вы хотели, чтобы я осудил своего учителя? Следите за моей рукой, – и сделал неприличный жест... Поженян был храбрым воином. Когда фашисты захватили село Беляевку под Одессой, откуда в город поступала вода, он с группой разведчиков пробился к водонапорной башне, уничтожил фашистскую охрану и напоил город. Впоследствии снял об этих событиях фильм «Жажда». Спустя годы Григорий Поженян с гордостью рассказывал, что однажды, приехав в родную Одессу, обнаружил на улице Пастера, 27 на стене бывшей комендатуры мемориальную доску в память о расстрелянных немцами защитниках города. Среди тринадцати героев восьмым значилось его имя. А произошло вот что. Его разведотряд, отступая из Одессы, разделился на группы. Поженяну и двум бойцам удалось прорваться через окружение. Оставшиеся попали в плен и были расстреляны. По просьбе Поженяна та доска осталась на месте без изменений… Однажды Поженян пришел к нам в «Известия» и сказал, что у него должна была выйти новая книга стихов, а набор в издательстве хотят рассыпать. Поступила команда сверху – наказать поэта, чтобы впредь не подписывал письма в защиту литераторов. – Гриша, – сказал я, – это не первый случай, когда ты ввязываешься в очередную историю. – Как я мог отказать? Пришли мои друзья... Я попросил его срочно принести цикл новых стихов. На следующий день газета напечатала его поэтическую подборку. В издательстве, видимо, подумали, что «Известия» все согласовали в «верхах», – и вскоре книга вышла. ...Лишь однажды Поженян изменил «Известиям». Вынужденно. Как-то он узнал, что над председателем исполкома горсовета Одессы, его другом, нависла угроза наказания. На средства, отпущенные городу на пятилетку, председатель привёл в образцовый порядок одну из самых красивых улиц – Пушкинскую. В «Известиях» в ту пору властвовал самоуправный Пётр Алексеев, он поэта не любил. Поэтому лирическое эссе о родном городе и его хозяине Поженян принёс в «Правду». Если бы все хозяева Одессы, писал он, за последние три десятилетия вместо того, чтобы заботиться о личном благе, привели в порядок хотя бы по одной исторической улице, Одесса напоминала бы Париж. Это газетное выступление остановило тех, кто хотел расправиться с главой города. А тот немедленно послал Поженяну телеграмму: «Приглашаю снимать вторую серию фильма "Жажда". Вы опять дали Одессе воду». ...Григорий Поженян умер в Переделкине за полчаса до начала очередного дня, дня его рождения. Он лежал в больнице, и там его навестил старый друг – фронтовик и кинорежиссёр Пётр Тодоровский. В палате они вдвоём спели свою песню. «А надо, чтоб кто-то кого-то любил». Получилось, что на прощание... Дмитрий Мамлеев, газета «Известия», 05.12.07. Источник: 45parallel.net
Из автобиографии Григория Поженяна: «Я родился 20 сентября 1922 года в Харькове. Отец – директор института научно-исследовательских сооружений, мать – врач харьковской клиники профессора Синельникова... Окончил 6-ю среднюю школу... Ушёл служить срочную службу на Черноморский флот... Воевать начал в первый день войны в 1-ом особом диверсионном отряде. Первый взорванный мост – Варваровка, в городе Николаеве. Последний – в Белграде. Был дважды ранен и один раз контужен... Начал войну краснофлотцем, закончил капитан-лейтенантом... Награждён: двумя орденами "Отечественной войны" I степени, двумя орденами "Красной звезды", орденом "Боевого Красного знамени", орденом "За заслуги перед Отечеством" III степени, орденом "Знак почёта". Множество медалей: "За Одессу", "За Севастополь", "За Кавказ", "За Белград", "За Заполярье", "За боевые заслуги"... Дважды представлялся к "Герою Советского Союза"... Издано 30 книг, 50 песен... 4 февр. 2002.» Григорий Михайлович написал и сценарии к фильмам, ставшим легендами отечественного кино: «Жажда» (1959), «Никогда» (1962), «Прощай» (1966), «Поезд в далёкий август» (1971). А ещё Поженян выступил в роли режиссёра киноленты «Прощай» (1966).
Просмотров: 127 |
|
Дата: 20.09.2021
|
Сегодня полгода, как нет с нами Почётного гражданина города Одессы, краеведа, хранителя и собирателя истории Одессы, автора книг по истории Одессы, писателя, поэта, журналиста Олега Иосифовича Губаря.
Просмотров: 132 |
|
Дата: 19.09.2021
|