«Формулярный метод»

На рубеже веков увидела свет публикация одесского исследователя Владимира Уржанова "Еще раз о дате рождения Иосифа де-Рибаса" ("Вечерняя Одесса" от 26 декабря 2000 г.).

Статья эта любопытна незнанием либо полным игнорированием автором многочисленных печатных материалов и полемики в целом, посвященных этой проблеме. Новый биограф основателя Одессы смело устанавливает "дерибасовские" вехи, но опрометчиво было бы поддержать его в этом начинании. Однако мы согласны проанализировать изобретенный им метод обнаружения утраченных дат, базовыми документами для которого являются несколько разрозненных формуляров (иначе послужных списков) де-Рибаса, кажется подписанных адмиралом собственноручно. Они, якобы, однозначно доказывают нам, что наш герой явил себя миру в 1750 году. Со списков-то мы и начнем…

В формуляре Иосифа Михайловича, составленном в 1793-м (его текст опубликован в XVI томе "Записок Одесского общества истории и древностей"), указан возраст адмирала - 39 лет; то есть получается, что он родился в 1754 году! Но В. Уржанов, мимоходом ссылаясь на документ (кстати, также завизированный де-Рибасом лично), стыдливо обходит вниманием этот факт. Еще бы, ведь дата "не подходит".

А теперь давайте обратимся к опубликованному в статье В. Уржанова послужному списку, предъявленному нам в качестве главного аргумента. Из него следует: на 30 декабря 1785 года возраст Иосифа Михайловича составлял 35 лет. Из этого факта автор материала делает вывод, что адмирал родился в 1750 году. Но давайте предположим, смеха ради, что де-Рибас появился на свет 31 декабря, то есть 31 декабря 1785 года ему бы исполнилось 36 лет, следовательно, родился он в 1749 году! Известно, что в каждой шутке есть своя доля правды, есть такая доля и в этой. Ведь приведенный казус наглядно иллюстрируют несостоятельность свежеиспеченного "формулярного метода" определения главных дат.

Далее. Согласно следующему формуляру, приведенному в статье, в течение "январской трети" 1786 года де-Рибас становится на год старше. Отсюда логически проистекает вполне обоснованное соображение: адмирал родился в день, принадлежащий этой самой "трети". Но наш "осторожный" исследователь не внемлет очевидному выводу. Почему? Возможно, В. Уржанов не дал себе труд определиться, что представляет собой треть январская и треть года вообще. Но здесь все просто. Год делили на три равные части, по четыре месяца (это "дробление", весьма искусственное, применялось лишь для исчисления денежного и других видов довольствия), а треть именовали по названию первого месяца. Так, например, "январская треть" включала в себя период с 1-го января по 30 апреля, и именно в один из этих дней (конечно, согласно "формулярному методу") и родился де-Рибас.

Но мы полагаем все же, что возможны и другие причины "сдержанности" исследователя, которые делают ему честь. Дело в том, что, во-первых, В. Уржанов, не имея возможности увидеть списки "живьем", вынужден был довериться справке Российского государственного военно-исторического архива (г. Москва). Во-вторых, исследователь в принципе не уверен в непогрешимости "формулярных" доводов, потому и не выносит окончательного "датного вердикта". Он лишь оперирует фразами вроде "…читатель сам может убедиться…" или "формулярные списки… подтверждают…".

Что же сам В. Уржанов? Может ли он, даже вооруженный новой методикой, категорически заявить, что основатель Одессы "родом из 1750-го"? Нет! Потому что подспудно понимает условность рассматриваемых им документов. Ведь записи о возрасте в самом первом и в последующих формулярах наверняка были сделаны со слов самого де-Рибаса!..

Могло быть и так! В 1769 году юный поручик неаполитанских войск дон Джузеппе де-Ривас-и-Бойенс (впоследствии известный как Иосиф Михайлович де-Рибас) прибывает в Ливорно, где находится эскадра Алексея Орлова. И предъявляет он будущему графу Чесменскому отнюдь не "свидетельство о рождении", но отпускное свидетельство и рекомендательное письмо от своего отца - директора военной канцелярии военного министерства Королевства обеих Сицилий. Отличная характеристика вкупе с личными качествами и военной образованностью неаполитанца производят должное впечатление на Орлова. Он готов принять Джузеппе волонтером во флот, но в каком чине? И именно здесь, имея виды на повышение, а также в надежде на участие в предстоящих сражениях, наш поручик пока на словах, а не на бумаге (формуляры на волонтеров, то есть на вольнонаемных - не составлялись), прибавляет себе год, а то и два. Причем де-Рибас абсолютно ничем не рискует: кто возьмет на себя труд проверить сообщенные им сведения? Хитрость срабатывает: в том числе, вероятно, и благодаря "приписке", он (вопреки существовавшей практике принятия иностранцев в российскую службу с понижением на один чин) даже повышен в звании. В качестве лейтенанта флота де-Рибас геройски проявляет себя при Чесме. Затем он "сходит на берег" и направляется в Болгарию, где, все еще числясь волонтером, сражается с турками в составе войск фельдмаршала Румянцева. В 1774-м Иосиф Михайлович прибывает в Петербург опять-таки с рекомендациями и Высочайшим Указом от 9 марта удостаивается принятия на действительную российскую службу в чине капитана. В этом-то году на него и заводится первый формуляр. Какой же возраст указать в документе? Конечно, его следует исчислить от года рождения, доложенного ранее Орлову и вероятно уже фигурировавшего в каких-либо бумагах! Все последующее время "канцелярская машина" автоматически переносит "завышенные" лета де-Рибаса в последующие списки…

Что же до собственноручных подписей под формулярами, то давайте вспомним: не так ли поступали наши отцы и деды в Великую Отечественную войну, добавляя себе годы, чтобы добиться отправки на фронт? А сколько раз нам с вами и в менее ответственной ситуации приходилось подписывать не вполне соответствующие истине документы? Увы! Так давайте представим себе, как Иосиф Михайлович, визируя очередной список, содержащий его "преувеличенный" возраст, в душе подсмеивался над писарем, а возможно - и над своими будущими незадачливыми биографами.

В связи с вышесказанным цифры, выбитые на могильной плите и датирующие рождение адмирала 1750 годом, могут представляться весомым свидетельством лишь легкомысленному исследователю. Мы же полагаем, что весомость этого аргумента определяется лишь физическим весом самой плиты, но никак не здравым смыслом. Следует спросить себя, а откуда взялась эта "окаменевшая" дата? Да все из тех же формуляров, истинность которых подвергнута нами сомнению. Именно отсутствие числа и месяца рождения И. де-Рибаса на "каменном аргументе"  убеждает нас в том, что вдова адмирала Анастасия Ивановна не принимала денежного участия в похоронах, поскольку она, несомненно, знала либо настоящую дату рождения мужа, либо ту, которую он пожелал ей сообщить. Расходы же по погребению адмирала и по изготовлению могилы и плиты были произведены за "казенный кошт", а если быть точным, то на средства Адмиралтейств-Коллегии, фактически возглавляемой де-Рибасом на момент своей кончины.

Стоило ли В. Уржанову "в который раз" просматривать статью об Иосифе Михайловиче в "Русском биографическом словаре", с явной надеждой на переход количества в качество, чтобы в результате сделать недостоверный вывод? Не проще ли было бы единожды поднять "Одесский листок" (№№ 215 и 216 за 1894 г.) и в статье внучатого племянника адмирала Александра Де-Рибаса обнаружить следующие строки:

"…Иосиф родился в Неаполе 13 сентября 1751 года… (здесь и в дальнейших цитатах подчеркнуто нами - авт.). Сообщаемая… дата… взята нами из собственноручных заметок брата Иосифа де-Рибаса, Феликса, и как соответствующая дальнейшим событиям из жизни основателя Одессы, не подлежит, полагаем, сомнению".

Исследуя проблему, А. Де-Рибас указывает на разногласия в стане историков. Среди них Скальковский, а вслед за ним Смольянинов предлагают датировать рождение адмирала 6-м июня 1749 года. Кастера, Гельбиг, Бантыш-Каменский не упоминают дату вовсе. Мурзакевич заявляет, что год рождения неизвестен. Зато "новейший" исследователь, вооруженный высокопродуктивным "формулярным методом", лихо "укладывает на лопатки" маститых, большинство из которых предусмотрительно не считают себя вправе навязывать потомкам непроверенные данные. Здесь следует добавить, что и современный нам историк (неаполитанка, между прочим) Джиованна Мораччи, составитель книги "Очерк о городе Одесса" (Неаполь, 1988 г.), повествующей о представителях фамилии де-Рибас, с похвальной осторожностью относит рождение Иосифа Михайловича к периоду между 1749-м и 1754-м годами.

Однако даты, указанные А. Де-Рибасом и А. Скальковским, подкупают именно тем, что содержат число и месяц рождения адмирала, предполагая таким образом знакомство этих краеведов с неизвестными нам документами. Между тем "официальная" дата, предложенная последним, все же представляется неверной, поскольку косвенно опровергается опубликованными материалами. Такими, например, как "Письмы адмирала Иосифа Михайловича де-Рибаса правителю канцелярии фельдмаршала князя Потемкина-Таврического для доклада его светлости" ("Записки…", том XI). Ведь получается, что в 1789 году И. де-Рибасу, согласно Скальковскому, исполнилось бы 40 лет. Но, обозревая этот период с помощью писем адмирала, не удается найти ни одного намека на юбилей, т.е. эти материалы косвенно опровергают "признанный" год. Другие же письма (в частности, Суворова к де-Рибасу от 4 июня) также не содержат уместных между друзьями поздравлений, тем самым, оспаривая день и месяц рождения Иосифа Михайловича.

Что касается даты, доставленной нам А. Де-Рибасом, то здесь - казалось бы - возможны варианты, причем один другого неприличнее. Могут возразить, что Феликс, а вослед и его внук Александр называют неверный день рождения близкого родственника. Либо Феликс приводит одну дату, а Александр в силу каких-то причин перевирает ее. Или упомянутых "собственноручных записок" не было вовсе, то есть А. Де-Рибас лжет. Но так мы можем слишком далеко зайти, и проблема датирования выродится в вопрос доверия к одному из самых уважаемых одесских публицистов и писателей. Ей Богу, легче и разумней согласиться и с существованием записок, и с наличием в них даты "семейной", а потому точной. Ведь как справедливо отмечал исследователь Геннадий Калугин (см. статью "Об Иосифе де-Рибасе и парке памяти еще раз…", "Вечерняя Одесса" от 28.01.1999 г.):

"Безусловно следует полагать, что живший и похороненный в Одессе Феликс де-Рибас в течение жизни неоднократно очно и заочно имел возможность отметить день рождения своего знаменитого брата"…

Заметим также, что "записки" Ф. де-Рибаса были предназначены скорее всего для личного и внутрисемейного пользования, но не для печати. Они не являлись, подобно формуляру, официальным документом, поэтому сведения, изложенные в них, было бы бессмысленно искажать.

Но коль скоро вопрос стоит так принципиально, то даже записки Феликса, будь они обнаружены, не могут дать стопроцентную уверенность в точности приведенной в них даты. Нам необходим первоисточник - "неубиенный" аргумент. Поисками такового и занимался В. Уржанов, запросив об И. де-Рибасе государственный архив Неаполя. Итоги были неутешительны, что, в общем-то, понятно. Крайне оптимистичной выглядела бы надежда, что поручик, покинувший родину в восемнадцать лет, оставил заметные следы своей деятельности. Мы же исходили из другой посылки: искать следует не в государственном, но в историко-епархиальном архиве. Потому что лишь единственный документ, а именно соответствующий российскому "выпису из метрической книги" о крещении младенца Джузеппе, мог бы дать нам точную дату рождения де-Рибаса.

С помощью настоятеля Римско-Католического Успения Пресвятой Божьей Материкостела отца Игнация, мы направили запрос в историко-епархиальный архив Неаполя. И спустя полгода пришел ответ от викария, монсеньора Энцо Пелви, который сообщил, что "архивные материалы не централизованы. Для получения необходимой справки следует обратиться в приход, где произошло крещение". В приход - это значит непосредственно в храм; между тем древних соборов и костелов в современном Неаполе более сотни. Который из них "наш"? Горькое разочарование!..

Около десяти лет тому назад одессит Владислав Подобуев, совершил круиз по Средиземному морю, в рамках которого посетил и Неаполь. В этом городе наш земляк сумел отыскать дом, в котором, похоже, проживал будущий основатель Одессы. Владельцем дома в ту пору значился некий "Родригес Рибасос". В. Подобуеву не удалось встретиться с хозяином и сфотографировать жилище, однако он составил подробную схему места с привязкой к плану города. Серое трехэтажное здание с остатками древнего герба на фасаде расположено по соседству с площадью Гарибальди, в безымянном переулке между двумя крупными улицами - "Vicaria Vec." и "Umberto". Переулок ведет к небольшой площади, ограниченной старинными домами, где размещена четырехъярусная скульптурная группа, а стеной к стене дома Р.Рибасоса - учебное заведение. Рядом имеются три костела. Возможно, в одном из них и был крещен наш Джузеппе, хотя обряд крещения первенца знатной семьи могли совершить и в одном из центральных храмов.

В любом случае это - интересная зацепка!

Надо сказать, что еще в 1999 году нами было направлено письмо в адрес Д. Мораччи, содержавшее просьбу разыскать в Неаполе этот дом, принадлежавший предположительно "нашим" де-Ривасам и переговорить с его хозяином, но оно, к сожалению, осталось без ответа. А потому остается обратиться к туристическим фирмам либо частным лицам с просьбой оказать помощь в выявлении истины. Автор готов передать схему и пердоставить необходимые разъяснения с тем, чтобы окончательно разрешить проблему, вокруг которой "поломано немало копий"…

2000-й все-таки был юбилейным для Иосифа Михайловича де-Рибаса. Однако этот год был "кругл" лишь печальной датой, поскольку (как доподлинно известно) адмирал скончался 2 декабря 1800-го. Хочется верить, что и начальная "дерибасовская" дата все-таки будет установлена и подтверждена документально. И пусть даже спустя полвека общественность нашего города достойно отпразднует славный юбилей, тем самым создав "вечный" прецедент, благодаря которому последующие юбилейные даты "отца Одессы" станут неотъемлемой частью будущей истории.