Главная » Архив материалов
Нора Галь: человек, который научил нас писать хорошо Когда Норы Галь уже не стало, ее дочь захотела заказать портрет матери по фотографии. Один из художников спросил, кем была Нора. Дочь начала перечислять ее знаменитые переводы. «Маленький принц»? Не читал. Брэдбери? Тоже мимо. В отчаянии дочь назвала самую нелюбимую работу Галь: драйзеровскую «Американскую трагедию». Художник немедленно согласился писать портрет. Оказалось, что в юности «Американская трагедия» спасла его: в толстом томе, спрятанном за пазухой, застрял нож уличного бандита. Так оказалось, что переводы Галь не только скрашивали дни читателей, но и сохранили по меньшей мере одну жизнь. Портрет получился хорошим. Элеонора Гальперина родилась в 1912 году в Одессе в семье врача и юриста. Своим именем она обязана прадеду Леону, но дома Элеонору называли исключительно Норой — в честь героини ибсеновского «Кукольного дома». Позже она таким же образом отрежет кусочек от своей фамилии — и станет Норой Галь. С детства Нора, выросшая в интеллигентной семье, увлеклась литературой, писала стихи и повести. Недостаток такого происхождения проявился в 1929 году, когда Нора закончила школу и решила поступать на литературный факультет. Экзамены она сдала блестяще, но куда важнее было другое. Преимущества при поступлении получали выходцы из рабочих и крестьянских семей, а среди предков Норы были сплошь врачи, юристы и учителя. Нора не сдалась. Ее завернули в МГУ, МГПИ, РИИН, но с семнадцатой попытки она смогла поступить в только что открывшийся Редакционно-издательский институт (РИИН). Когда РИИН был расформирован, Нора стала студенткой пединститута, где в 1941 году защитила кандидатскую диссертацию о творчестве Артюра Рембо. В институте Нора встретила Бориса Кузьмина, филолога-англиста, будто бы состоявшего в дальнем родстве с Вальтером Скоттом. Вскоре они поженились, и у Норы родилась дочь. Эдварду — или Эдду — назвали в честь подруги семьи Норы Эдварды Кабалевской; в шутку их называли Старшей Эддой и Младшей Эддой. Старшая тоже стала переводчицей — она перевела на русский язык «Вино из одуванчиков». Младшая — редактор и мать поэта Дмитрия Кузьмина. Накануне войны Нора впервые познакомилась с творчеством Антуана де Сент-Экзюпери. Во Франции только что вышла книга «Планета людей», и Галь выпало написать заметку о ней для журнала «Интернациональная литература». Пока текст писался и готовился к печати, началась война, Франция была оккупирована, и места для заметки на страницах журнала не осталось. Но Сент-Экс запал в сердце Норы, и с тех пор стал для нее путеводной звездой. В 1943 году Борис погиб под Смоленском. Невысокая хрупкая Нора осталась одна с маленькой дочкой на руках. Опускать руки времени не было. Галь начала переводить — первое время в стол, читать для студентов полиграфического института курс западной литературы и вести семинар по мировой литературе XX века. Себя она называла «двадцатницей». Однажды дочь подруги принесла Норе почитать тоненькую книжку автора, чье имя было переводчице уже знакомо — Антуана де Сент-Экзюпери. Нора прочитала «Маленького принца» залпом, не отрываясь, а потом и перевела книгу — по привычке в стол. Но настойчивая подруга уговорила отдать рукопись в печать, и сама обошла шесть журналов, пытаясь найти тот, который оценит незамысловатую сказку французского летчика. В 1959 году «Маленький принц» появился в августовском номере журнала «Москва». Эта публикация изменила судьбу Норы Галь. Перевод разошелся на цитаты: «ты навсегда в ответе за всех, кого приручил», «самое главное — то, чего не увидишь глазами», «все взрослые сначала были детьми, только мало кто из них об этом помнит», и заслуга Галь здесь была не меньшей, чем заслуга автора. Нора вошла в число лучших переводчиков страны и могла сама выбирать произведения для переводов. Прямолинейная и непреклонная в самом важном, Нора даже диктовала условия издательствам. Одно из издательств решило выпустить «Маленького принца» с иллюстрациями какого-то советского художника. Нора негодовала, доказывала, что текст можно печатать только с рисунками самого Сент-Экса, и даже пригрозила запретить использовать свой перевод. Издательство сдалось. Жила при этом Галь небогато. До пятидесяти лет она обитала в коммуналке в Варсонофьевском переулке, и только потом заработала на квартиру. Это не мешало ей работать по 14–16 часов в сутки — переводить, редактировать, помогать друзьям, ругаться с издательствами. В неизменном графике, с неизменным оксфордским словарем возле старой печатной машинки она переводила О’Генри, Моэма, Сэлинджера, только иногда выходя на короткие прогулки. Даже на обед она прерывалась с трудом: «Вот если бы изобрели такую таблетку: съешь ее, и не надо ни завтракать, ни обедать, ни ужинать!» — шутила Галь. В 1972 году вышла главная книга Норы — «Слово живое и мертвое», в которой она разбирала ошибки переводчиков и авторов и показывала, как мертвецкий, истертый канцеляритом текст превращать в живой и человеческий. Подобных книг было много и до, и после, но именно «Слово» стало культовым — по нему до сих пор учатся писать, сокращать все специалисты, связанные со словом. Возможно, дело в том, что Галь действительно была на голову выше большинства советских переводчиков. «А я не умею плохо писать по-русски!» — сурово отвечала она критикам, пытавшимся править ее тексты по своему вкусу. Возможно — в том, что она действительно хотела не поделиться своей премудростью, а создать полезное пособие. В каждое прижизненное переиздание Галь вносила изменения, дополняя и улучшая «Слово». Знакомым она дарила новые книги с подписью «Женюше — с нежностью (и с условием: первое устаревшее издание сдать в макулатуру!)». Разумеется, за полвека язык сильно поменялся. Забавно читать, как Галь советует избегать заимствований типа «скетч» или даже «свэг». Но в главном принципы, выведенные Норой Галь, продолжают действовать и будут работать еще долго. «Эта книга никого не способна научить, „как надо“, но примерно типизирует те „как не надо“, что могут встретиться в тексте. Кроме того, она косвенно доказывает, что за много лет, прошедших с ее первой публикации, в мозгах переводчиков (и авторов) практически ничего не изменилось», — замечает Максим Немцов, лауреат премии Норы Галь. Рассказы о Норе Галь принято заканчивать об астероиде № 4049, которому дали имя переводчицы. Но помимо малой планеты Галь оставила свое имя и на Земле. Премию ее имени вручают лучшим переводчикам с английского, Лис и Маленький Принц всегда будут говорить по-русски с ее интонацией, а ее пособие по работе со словом, кажется, выдержит еще много переизданий. Стать синонимом для словосочетания «хороший русский язык» — неплохое достижение. https://dzen.ru/a/YfPxdY0V72kX8ITn |
Джордж Грейтбеч. «Бомбардировка Одессы британскими и французскими кораблями 22 апреля 1854 года». Ок. 1860. Гравюра с рисунка офицера, участника события. Королевские музеи Гринвича.
10 (22) апреля 1854 года объединённая англо-французская эскадра обстреляла порт и город Одессу с целью заставить капитулировать гарнизон. В результате обстрела порт и находящиеся в нём коммерческие суда были сожжены. Ответный огонь русских береговых батарей не допустил высадки десанта, и эскадра союзников была вынуждена уйти в Крым. Одесса, крупнейший торговый порт Российской империи на Чёрном море и город с почти 100-тысячным населением, к началу Крымской войны была укреплена весьма слабо. Шесть устроенных по случаю войны прибрежных батарей были вооружены 40 старыми, ещё чугунными и малопригодными крепостными орудиями, а в самом городе помещался отряд из 16 резервных батальонов с 76 орудиями. Ещё в январе 1854 года флот союзников вошёл в Чёрное море, а с момента объявления Великобританией и Францией России войны 15 (27) марта 1854 года перешёл к активным действиям и начал останавливать и захватывать все коммерческие суда под российским флагом. В этом небольшом цикле статей мы расскажем об истории обороны Одессы 170-летней давности. 29 марта (9 апреля) 1854 г. Черноморская эскадра союзников направила к берегам Одессы английский 16-пушечный паровой фрегат «Furious» для того, чтобы, как впоследствии заверяли союзники, эвакуировать из Одессы консулов союзных государств, а также всех прочих подданных этих государств, пожелавших бы покинуть Одессу. 30 марта (10 апреля) 1854 г. «Furious» попытался приблизиться к порту и спустил на воду шлюпку, которая под белым (парламентёрским) флагом приблизилась к молу и, получив ответ о том, что консулы уже покинули Одессу, начала возвращаться на корабль, который, в свою очередь, маневрируя, слишком близко подошёл к молам порта. Защитники Одессы, справедливо заподозрив во всех этих манёврах желание сделать разведку порта и побережья, открыли по «Furious» огонь и заставили его удалиться. Однако обстрел корабля под парламентёрским флагом дал союзникам повод назвать инцидент «небывалым случаем в истории войн цивилизованных народов» и выдвинуть ультиматум с требованием выдать все французские, английские и русские суда, находящиеся в гавани, эскадре союзников. Командующим обороной Одессы бароно Остен-Сакен отверг ультиматум был отвергнут. Находясь в Одессе во время объявления Крымской кампании, барон Остен-Сакен принял энергичные меры к защите города, и под его руководством были возведены те батареи, которые 10(22) апреля 1854 г. с успехом отражали нападение союзного флота. За это отражение он был награждён 21 апреля (3 мая) орденом св. Андрея Первозванного. 8 (20) апреля союзный флот, в числе 28 вымпелов, под командованием адмирала Гамелена, подошёл к городу и встал на якорь в 3 1/2 милях от берега. Через два дня, в Страстную Субботу, выдвинув для обстрела 9 кораблей. Они направили к берегу отряд гребных шлюпок (по одной от каждого корабля, не участвующего в обстреле), вооружённых пушками небольших калибров, стрелявших зажигательными снарядами, открыл огонь против города и порта. Первой огонь всей этой мощи приняла на себя батарея № 6, расположенная на оконечности Практического Мола и вооружённая всего 4 орудиями под командой 21-летнего выпускника кадетского корпуса прапорщика Александра Щёголева, который, несмотря на полную несоразмерность сил, успешно отстреливался и успел зажечь французский фрегат «Vauban» — которому пришлось прекратить обстрел, выйти из строя и заняться тушением пожара. Батарея Щёголева замолчала только к часу по-полудни. Предпринятая попытка сделать высадку на шлюпках в районе Пересыпи была отражена картечью полевых орудий, однако никто из нападавших не пострадал. 10 (22) апреля начался обстрел около 06:40 утра, а отбой был дан около 17:00. Так, один только фрегат «Terrible» выпустил по Одессе 572 заряда. Целый день не только порт, но и мирный город находился под обстрелом кораблей. С российской стороны выбыло из строя до 250 нижних чинов; часть города, прилегающая к порту, была разрушена почти полностью (впрочем, союзники заявили, что разрушение города не было их целью), однако причалы порта, склады и, самое главное, русские и нейтральные коммерческие суда, находящиеся в момент атаки в гавани, были почти полностью уничтожены. Пострадал и памятник Ришельё — француз был одним из основателей города и памятник ему был установлен на Приморском бульваре, у начала Гигантской лестницы. Одно из ядер попало в основание памятника, повредив пьедестал. У союзников повреждено было 4 фрегата, которые для починки отведены были в Варну. Сильнее всего пострадал пароход «Retribution». Англичане потеряли убитыми одного моряка, 10 были ранены, потери французов были выше, но также незначительны. «…а)Прапорщика Щеголева произвесть в подпоручики и из подпоручиков в поручики и подвиг его представить на обсуждение кавалерской думы ордена Св. Георгия, которую собрать здесь завтрашний день. б) Всей прислуге Щеголевской Батареи выдать не в зачет годовое жалованье и собственно от Его Величества назначить десять знаков отличия Военнаго Ордена, сверх тех которые розданы уже вами. в) Прислуге прочих баттарей дать по два рубля серебром на человека и по два знака Военнаго Ордена на баттарею. г) Дивизиону, отбившему десант, оклад годоваго жалованья и под одному знаку Военнаго Ордена на орудие, и д) Всем прочим войскам, бывшим в строю, дать по рублю серебром на человека. Вместе с сим Его Величество предоставляет вашему высокопревосходительсту всех чинов, особо отличившихся, представить к наградам по ближайшему усмотрению их заслуг… Генерал-Адъютант Барон Остен Сакен 1-й».
Просмотров: 6 |
|
Дата: 22.04.2024
|
Первый герб Одессы, утвержденный всего лишь через три с половиной года после основания Одессы, 22 апреля 1798 года.
Просмотров: 6 |
|
Дата: 22.04.2024
|
19 апреля 1795 года графу Платону Зубову императрица определила регламент обустройства в Одессе и её окрестностях единоверных (православных) народов. В этом документа упоминаются не только участники боевых действий на стороне России, но в целом греки и арнауты желающие сюда переселится. Еще до высочайшего решения де Рибас получил от Платона Зубова послание: «Уверен, что Вы сможете сообщить сведения, наиболее достоверные в деталях о новых завоеваниях на берегу Днестра, посему буду рад видеть Вас, как можно скорее. Вы более других можете судить о значении, которое имеют для империи, эти местности. Если Вы скоро намерены пуститься в путь, то прошу Вас проехать по верховьям Днестра, исследовать течение этой реки, есть ли строительный лес, а также материал для топки... Привезите с собой заметки и все чертежи этой местности, которые Вы сочтете нужный для представления императрице. Хорошо бы знать Ваше мнение по поводу того, что следует предпринимать в будущем для развития этих мест...» Будущему городу по ордеру Зубова выделялось 29 500 десятин удобной земли и 1200 неудобной. Все это под участки и под городской выгон скота. Желающих было много: все офицеры полков, ведущих строительные работы, состоятельные унтеры, вольнонаемные, купцы, предприниматели. Де Волан разделил город на два форштадта. Военный — 52 квартала и 560 участков и греческий — 65 кварталов и 720 участков.
Просмотров: 7 |
|
Дата: 19.04.2024
|
19 апреля — день памяти Джорджа Гордона Байрона — поэта, лирика, автора «Чайльд Гарольда», поэмы «Шильонский узник» и «Беппо», драмы «Манфред», злой сатиры «Видение суда», драмы в стихах «Каин», и конечно же поэмы «Дон Жуан», которая и связала имя англичанина с историей Одессы. В знаменитой поэме Байрона «Дон-Жуан», пожалуй, самые яркие главы посвящены именно штурму Измаила: «...Кресты, медали, ленты, галуны - Скука и жажда подвигов привели туда Дон-Жуана и его друга Джонсона. Там они познакомились с Суворовым, в момент, когда великий полководец обучал солдат, как штурмовать неприступную крепость. Уроки Суворова сразу восхитили Дон-Жуана. «…И к Де-Рибасу вмиг помчался бей, спеша Седьмая и восьмая песни поэмы посвящены штурму Измаила 11 декабря 1790 года. Эти события в «Дон Жуане» Байрон описывал по воспоминаниям одного из активных участников штурма принца Шарля де Линя. Не сомневаемся, что наш читатель после этой реплики наверняка перечитает «Дон-Жуана». Только приготовьтесь к некоему сюрпризу: человек со славным именем Дон-Жуан прибыл под Измаил, как обязывало к тому его имя, не один, а в сопровождении двух потаскух из гарема, которых они с другом то ли отбили у турок, но, судя по замашкам барышень, от которых просто сами не смогли отбиться... Здесь мы преднамеренно ставим точку, чтобы читатель мог лично испытать радость от читаемых страниц, ограничимся лишь репликой Суворова, сказанной им о Дон-Жуане явно с завистью: О нём нам беспокоиться не надо,
Просмотров: 8 |
|
Дата: 19.04.2024
|