Борис Михайлович Шапиров (24 ноября (2 декабря) 1851, Одесса – 20 июля (11 августа) 1915) – российский военный врач, корпусной врач Отдельного корпуса пограничной стражи (1896–1912), председатель лечебной комиссии Главного управления общества Красного креста. Действительный тайный советник, кавалер ордена Александра Невского.

После окончания в 1874 году медицинского факультета университета Святого Владимира в Киеве, поступил на службу врачом в уездном городе Сапожок Рязанской губернии. Затем в течение двух лет проходил научное усовершенствование в Императорской Медико-хирургической академии, где практиковал в должности младшего ординатора при клинике внутренних болезней профессора Эйхвальда.

Во время русско-турецкой войны (1877–1878 годов) Б. М. Шапиров служил в действующей армии в должности старшего врача Вологодского, а затем Оренбургского подвижного госпиталя Красного креста. После окончания войны служил врачом в Павловском полку, младшим ординатором в Николаевском военном госпитале Санкт-Петербурга, а затем врачом для командировок в Казанском военном округе. Помимо практической лечебной деятельности Б. М. Шапиров занимался научными изысканиями, по итогам которых Йенский университет присудил ему степень доктора медицины и хирургии. Вскоре прошла успешная защита его диссертации «Материалы к физиологии желудочного пищеварения».

26 февраля 1896 года император Николай II Высочайше утвердил мнение Государственного совета «Об устройстве врачебной части в Отдельном корпусе пограничной стражи и об утверждении росписания числа старших и младших врачей, а также нижних чинов медицинского и хозяйственного разрядов в означенном корпусе». Высочайшим приказом на должность корпусного врача назначили действительного статского советника, доктора медицины Бориса Михайловича Шапирова. Должность, в которой он состоял шестнадцать лет, в связи с реорганизациями в Отдельном корпусе пограничной стражи, несколько раз переименовывали: корпусной врач (1896 год), заведующий медицинской частью (1902 год), медицинский инспектор (1904 год), санитарный инспектор (1908 год).

Оценивая роль и заслуги Б. М. Шапирова в организации медико-санитарной части корпуса, следует обратиться к литературному наследию начала XX века. Полковник М. И. Коновалов в 1912 году писал:

«При устройстве врачебной части в корпусе пограничной стражи ставили задачу организаторам её – не уклоняться от норм военно-медицинского ведомства и делать всё, как там. Упускалось из внимания (ими), что медико-санитарные мероприятия вводятся не для вновь сформированного армейского корпуса, расквартированного в двух или в трёх губерниях, а для корпуса, раскинутого на обширном пространстве от полярного круга до тропиков, на пространстве, где некоторые местности совершенно не изучены в медико-топографическом отношении. Тут задачу приходилось решать самостоятельно: «списать у соседа» не было возможности. Судите сами, сколько пришлось пережить волнений новатору этого дела, прикомандированному к управлению корпуса врачу, ныне санитарному инспектору, лейб-медику Б. М. Шапирову и впоследствии также помощнику его, доктору Н. Н. Гурьеву, целиком вынесшему на своих плечах столь громадную организаторскую работу».

Б. М. Шапиров в короткий срок осуществил коренную реорганизацию всей врачебной помощи в корпусе. Под его руководством производилось назначение врачей и классных фельдшеров, устанавливалось число и тип лечебных заведений в бригадах, нанимались и возводились для них типовые помещения; высылалось медицинское оборудование и лекарственные средства по специально разработанным табелям, создавались фельдшерские школы.

С 1898 года под редакцией Б. М. Шапирова начали издаваться санитарные отчёты по Отдельному корпусу пограничной стражи. М. И. Коновалов охарактеризовал их следующим образом:

«К особым достоинствам отчётов пограничной стражи нужно отнести беспристрастное добросовестное отношение к обрабатываемым данным, отсутствие желания скрыть или умалить недочёты и недостатки, при постоянном стремлении улучшить быт солдат и офицеров и благосостояние медицинских чинов, и прекрасное изложение трактуемого предмета… Такого рода отчёты, как первого корпусного врача пограничной стражи, доктора медицины Б. М. Шапирова, несомненно, приносят большую пользу своим умелым и правдивым изложением и составляют ценный вклад в нашу бедную литературу по врачебному бытописанию и медицинской статистике».

К 1900 году в бригадах корпуса было развёрнуто 53 офицерских и 1095 солдатских коек в 90 лечебных заведений (по штатному расписанию полагалось иметь 91) размещённых в приграничье от Архангельска до Ашхабада. Лечебные заведения размещались в арендованных или собственных, возведённых по типовому проекту, помещениях, вполне отвечающих требованиям санитарии и гигиены. Их оборудование было единообразное. Кроме больничного инвентаря в каждом лазарете имелась дезинфекционная камера, куб для перегонки воды, паровой стерилизатор, микроскоп и лабораторная посуда для бактериологических исследований. Снабжение медикаментами, перевязочными средствами и хирургическими инструментами производилось по особому каталогу. Ежегодные расходы на медицинское оборудование составляли 15 000 рублей. Лечебное питание больных проводилось по трём основным диетам: ординарной, средней и слабой.

По инициативе Б. М. Шапирова в 1905 году заведование лазаретами и лазаретными покоями было полностью передано в руки врачей (ранее ими заведовали строевые офицеры), что положительно сказалось на организации медицинской и хозяйственной деятельности. В отрядах и на постах пограничной стражи были исследованы источники питьевой воды, организован контроль над качеством приготовления пищи и выпечкой хлеба, устроены бани. Каждый пост снабдили медицинской аптечкой и наставлением по оказанию самопомощи, пограничников обеспечили индивидуальными перевязочными пакетами. Офицеры корпуса, а равно и их семьи стали пользоваться лечением в лазаретах корпуса за счёт казны. Врачи ОКПС получили возможность усовершенствовать свои знания в Военно-медицинской академии и на ежегодных врачебных съездах округов, устраиваемых первым санитарным инспектором корпуса.

К исходу 1912 года корпус располагал окружным госпиталем в Харбине на 485 коек, 35 бригадными лазаретами, 61 лазаретным отделением, 12 приёмными покоями (всего на 1198 коек), 4 санаториями и 60 фельдшерскими школами. Медико-санитарное обеспечение осуществляли 180 врачей, 534 медицинских и аптечных фельдшера, 6 сестёр милосердия, 143 лазаретных надзирателя, 433 лазаретных служителя.

Стараниями Б. М. Шапирова в лазаретах были открыты операционные, налажено бесперебойное снабжение хирургическими инструментами, средствами для обезболивания и дезинфекции.

Хирурги лазаретов выполняли лапаротомии, удаление грыж, трахеотомии, торакотомии с резекцией рёбер, трепанации сосцевидного отростка, ампутации конечностей и др.

Например, в лазарете Амударьинской бригады, которым руководил К. Я. Шульгин, была устроена операционная палата 6 аршин в длину, 7 аршин в ширину и 5 аршин в высоту. Стены белёны извёсткой. Хирургические инструменты, в которых не было недостатка, стерилизовали кипячением и хранили в 2 % растворе карболки. Перед операцией врач и его помощники мыли руки стерильными щётками с мылом, затем 70 % спиртом и погружали на 1-2 минуты в раствор 1 % сулемы. Анестезия проводилась хлороформом. В качестве шовного материала использовался исключительно шёлк, предварительно стерилизованный кипячением в растворе соды. Для повязок использовались стерильная марля и вата. Чистые перевязки проводились в операционной, а гнойные – в перевязочной комнате. За два года К. Я. Шульгин выполнил 361 оперативное пособие.

При непосредственном участии Б. М. Шапирова для войск Заамурского округа и Заамурской железнодорожной бригады учреждён окружной госпиталь в Харбине (Северная Маньчжурия) на 485 коек. Права и обязанности медицинских и прочих чинов госпиталя, а также порядок заведывания ими определялись особой инструкцией, утвержденной Шефом корпуса 21 августа 1908 года.

Госпиталь обслуживали восемь штатных врачей – главный, два старших и пять младших ординаторов. Ежегодно в госпитальных бараках проходили стажировку два-три врача из бригад округа. Средний медицинский персонал был представлен 20 фельдшерами, 2 фармацевтами, 5 аптекарями и 7 сёстрами милосердия, комиссаром, отвечавшим за госпитальное хозяйство, бухгалтером, заведующим командой больных и 166 смотрителями во главе с офицером.

Будучи консультантом по санитарной части при правлении Китайской Восточной железной дороги, Б. М. Шапиров принимал деятельное участи в ликвидации эпидемии лёгочной чумы, вспыхнувшей в Маньчжурии в 1910 году. Под его руководством были устроены обсервационные и карантинные пункты, подвижные пароформалиновые камеры, направлены в Харбин дезинфекционные средства, противочумные препараты и лечебная сыворотка; командированы 10 врачей, 7 студентов-медиков, 14 фельдшеров. По его указанию был приглашён известный специалист по чумной профилактике и бактериологии профессор Д. К. Заболотный, проведший в Харбине необходимые лечебно-карантинные мероприятия.

Благодаря самоотверженности врачей Отдельного корпуса пограничной стражи угрозу заноса лёгочной чумы в пределы Российской империи удалось предотвратить.

Кроме исполнения повседневных служебных обязанностей Б. М. Шапиров осуществлял обширную научную и литературную деятельность. Им опубликованы многочисленные статьи о санитарном состоянии бригад корпуса и железных дорог, по гигиене, медико-географическим исследованиям приграничных районов, переводы статей зарубежных врачей, случаи из медицинской практики и применении новых лекарственных средств.

Об отношении Б. М. Шапирова к подчинённым врачам, как начальника и человека, писал А. К. Пилацкий: «Весьма доступный, приветливый, сердечный, он, с первого же раза, при знакомстве с ним, вселял доверие и расположение к себе, которое в дальнейшем ещё более укреплялось его правильною и справедливою оценкою деятельности каждого из врачей. Будучи по натуре чрезвычайно добрым и отзывчивым, он в своей деятельности не упускал случая принимать все зависящие от него меры к улучшению положения врачей, вникая даже в их частные нужды. Благодаря его заботам, врачи корпуса пограничной стражи были обеспечены содержанием, значительно лучшим, чем военные и морские в соответствующих должностях».

В конце 1912 года Борис Михайлович оставил пост корпусного врача Отдельного корпуса пограничной стражи и продолжил медицинскую деятельность в Главном управлении общества Красного креста на должности председателя лечебной комиссии, где ещё раз проявил себя как человек и врач. Располагая солидными казёнными деньгами, он и возглавляемая им лечебная комиссия оказали материальную и практическую помощь в лечении 10 317 раненых и больных чинов армии на сумму 641 987 рублей. Кроме того, Б. М. Шапиров, используя общественные пожертвования, сумел организовать и улучшить постановку вопроса по врачебному обеспечению детских лечебных колоний, где отдыхали дети офицеров и чиновников пограничной стражи.

Талантливый врач-организатор, Б. М. Шапиров отдавал все силы и знания служению людям. Многие годы он являлся консультантом при санитарной части Китайской Восточной железной дороги, председателем комиссии Общества охранения народного здравия, членом Императорского человеколюбивого общества, членом правления Всероссийской лиги борьбы с туберкулёзом и многих других обществ.

За заслуги перед Отечеством Б. М. Шапиров награждён многими орденами Российской империи до Александра Невского включительно, а особым указом императора Николая II удостоен звания почётного лейб-медика Двора Его Императорского Величества и произведён в чин действительного тайного советника.

Медицинская и литературная деятельность Б. М. Шапирова нашла отражение на страницах энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона.

Жизненный путь первого санитарного инспектора Отдельного корпуса пограничной стражи Российской империи, доктора медицины, лейб-медика и действительного тайного советника Бориса Михайловича Шапирова завершился в Финляндии 20 июля 1915 года.

Дочь Б. М. Шапирова Татьяна была женой поэта и переводчика М. Л. Лозинского. Их дочь Наталия Михайловна (1915—2007) вышла замуж за сына А. Н. Толстого – Никиту.

Семён Александрович Чернецкий ((12) 24 октября 1881, Одесса – 13 апреля 1950, Москва) – военный дирижёр, композитор, организатор и руководитель первых советских военных оркестров, один из создателей советского военного марша, музыкальный педагог; лауреат Сталинской премии второй степени (1946), Заслуженный деятель искусств РСФСР (1936), профессор (1946), генерал-майор (1944), (главный) инспектор военных оркестров Красной Армии и Флота в 1924–1949.

Родился в 1881 году в Одессе в семье бедного музыканта-скрипача. Его первоначальным музыкальным образованием занималась мать-пианистка. Учился в Одесском музыкальном училище по классу тромбона Г. М. Лоэцо и фортепьяно, совмещал учёбу с аккомпаниаторскими заработками.

В 19 лет отправился в Кишинёв к старшему брату – капельмейстеру Лубенского драгунского (впоследствии гусарского) полка, где и решил посвятить себя военной музыке. Сначала пробовал свои силы в качестве помощника капельмейстера, а в 1903 стал там же капельмейстером 14-й артиллерийской бригады. До 1911 был военным капельмейстером в Кишинёве.

В 1911 поступил в Петербургскую консерваторию, которую окончил в 1917 году по оркестровому классу А. К. Глазунова, по классу дирижирования Н. Н. Черепнина, по классу инструментовки М. О. Штейнберга, по классу композиции Я. Витола.

В 1918 Чернецкий добровольно вступает в Красную Армию и назначается начальником секции военных оркестров Петроградского окружного военного комиссариата, а затем инспектором военных оркестров Петроградского военного округа (здесь и далее — должность инспектора военных оркестров соответствует современной должности начальника военно-оркестровой службы). Одновременно он руководил сводным оркестром Петроградского гарнизона.

В 1924 Чернецкий назначается Инспектором военных оркестров Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА), в 1926 формирует сводный («тысячетрубный») оркестр Московского гарнизона, которым руководил с 1932. В 1928 сформировал и возглавил Симфонический оркестр Центрального дома Красной Армии (ЦДКА). В 1935 сформировал Оркестр НКО (Народного Комиссариата обороны), ставший впоследствии Первым отдельным показательным оркестром Министерства обороны СССР, и руководил им до 1949. Помимо этого Чернецкий оказывал большую помощь в организации оркестров штабов военных округов и военных академий, а также сводных оркестров крупных гарнизонов. Под его руководством оркестр Московского гарнизона начал участвовать не только в военных, но и в общественно-политических и культурно-массовых мероприятиях (таких, например, как праздничные концерты в Большом театре СССР).

На знаменитом Параде Победы 24 июня 1945 года Чернецкий руководил сводным оркестром.

Находясь на руководящем посту, Чернецкий много сил (в том числе и личных творческих) и времени уделял формированию служебно-строевого репертуара для советских военных оркестров. Именно он заложил методические основы исполнения строевого репертуара.

В 1946 у Чернецкого случился паралич, и он был вынужден отойти от активной служебной деятельности. Но даже несмотря на тяжёлую болезнь, он нашёл в себе силы, чтобы принять участие в качестве заместителя председателя комиссии-жюри Всеармейского соревнования военных оркестров штабов военных округов и военных академий. Семён Александрович скончался 13 апреля 1950 года в Москве. Он был похоронен с большими почестями на Новодевичьем кладбище.

Одним из направлений деятельности Чернецкого, которому он уделял постоянное внимание, была подготовка военных музыкантов. По инициативе Чернецкого были созданы школы военно-музыкантских воспитанников в разных городах страны. Менее чем за пять лет более трёх с половиной тысяч беспризорников обучились в таких школах, а затем были направлены в военные оркестры в качестве воспитанников. Многие из них стали руководителями военных оркестров. Петроградской школой Чернецкий руководил лично. В 1937 году по его инициативе были организованы три средние военно-музыкальные школы, одна из которых (Московское военно-музыкальное училище) действует и поныне. В Одесскую военно-музыкальную школу С. А. Чернецкий лично отбирал ребят из одесских детских домов.

Помимо этого, Чернецкий создаёт в 1923 военно-капельмейстерские классы при 8-й Петроградской пехотной школе комсостава, с 1925 преподаёт в капельмейстерском классе при Московской пехотной школе им. М. Ю. Ашенбреннера, с 1926 руководит капельмейстерским классом на вокально-музыкальных курсах им. И. Ф. Стравинского. В 1935 вместе с директором Московской консерватории Г. Г. Нейгаузом создаёт Военный факультет Московской консерватории, где преподаёт дирижирование и служебно-строевой репертуар и в 1946 получает звание профессора.

Без всякого преувеличения, Чернецкий является самым выдающимся русским военным композитором XX века . Им написано свыше 100 маршей (по некоторым данным около 200), патриотические песни и другие произведения. Спектр маршей Чернецкого весьма широк: помимо, собственно, военных здесь есть и общественно-политические («Слава Родине», «Ленинский призыв», «Марш московских пионеров»), и производственные («Индустриальный», «Родной Донбасс»), и национальные («Русский», «Славянский», несколько «Украинских», «Грузинский», «Азербайджанский» и др.) и даже на темы песен советских композиторов. В своих военных маршах Чернецкий продолжил лучшие традиции русской военной музыкальной культуры, они не противостоят, как можно было бы ожидать от той эпохи, в которой он жил, а наоборот, являются естественными преемниками лучших дореволюционных военных маршей. Среди наиболее известных и популярных маршей, под которые вот уже не одно десятилетие проходят парады на Красной площади, каждый россиянин узнает (хотя бы на слух) знаменитый «Парад», торжественный марш «Рокоссовский», «Салют Москвы», «Марш танкистов», «Марш гвардейцев-миномётчиков», «Слава Родине», «Вступление Красной Армии в Будапешт», «Вступление Красной Армии в Бухарест» и многие другие.

Николай Владимирович Циммерман (8 (20) марта 1890, Одесса) – 14 февраля 1942, Ленинград) – советский астроном. В 1912 году окончил Новороссийский университет (Одесса) и был оставлен при нём для подготовки к научной деятельности. С 1915 года и до конца жизни работал в Пулковской обсерватории, в 1938–1942 возглавлял её астрометрический отдел. с 1937 также – профессор Ленинградского университета. Умер в Ленинграде во время блокады.

Научные работы относятся к астрометрии. В 1915–1917 годах проводил наблюдения на пулковском зенит-телескопе, позднее составил каталог склонений звёзд из списка программы этого телескопа. В 1917–1924 годах получил высококачественный ряд наблюдений на пассажном инструменте Николаевского отделения Пулковской обсерватории. Составил каталог опорных звезд в зоне склонений +45°-+60° для фотографического перенаблюдения зон каталога «Astronomische Gesellschaft». В 1934–1939 по плану, разработанному Циммерманом, и под его общим руководством на пяти обсерваториях были проведены наблюдения для каталога 2957 ярких звёзд в зоне склонений −10°-+90°. Уже после его смерти этот труд был завершен пулковскими астрономами и издан в 1948 году.

Председатель Астрометрической комиссии Астрономического совета АН СССР (1937–1942).

Лауреат премии им. Ф. А. Бредихина АН СССР (1948, посмертно).

Юрий Александрович Фалик (30 июля 1936, Одесса, Украина – 23 января 2009, Санкт-Петербург) – российский композитор и дирижёр.

Юрий Фалик получил музыкальное образование в знаменитой одесской школе им. П. С. Столярского, впоследствии окончил Ленинградскую консерваторию по классам виолончели у А. Я. Штримера (1960) и композиции у Б. А. Арапова (1964). Был профессором Петербургской консерватории по классу композиции и инструментовки. Юрий Фалик выступал как дирижёр в России и за границей. Его произведения широко исполняются, издаются и записываются.

Творчество Фалика необычайно разнообразно: произведения для музыкального театра, для симфонического и камерного оркестров, инструментальная и вокальная музыка, кантата для хора и оркестра «Торжественная песнь» (на слова М. Алигер и С. Васильева), хоры a cappella «Осенние песни» (на слова русских и советских поэтов), «Зимние песни» (на слова советских поэтов), «Два сольфеджио», «Эстонские акварели», хоровой концерт «Поэзы Игоря Северянина», «Триптих» (на слова В. Солоухина), хоровая поэма «Лира» (на слова Э. Межелайтиса), восемь стунных квартетов.

Александра Осиповна Смирнова (6 марта 1809, Одесса – 7 июня 1882, Париж); урождённая Россет, известная также как Россети и Смирнова-Россет – фрейлина двора, знакомая, друг и собеседник А. С. Пушкина, В. А. Жуковского, Н. В. Гоголя, М. Ю. Лермонтова. Оставила интересные воспоминания о жизни русского общества первой половины XIX века.

Старшая дочь в большой семье (у Александры было ещё четыре брата) Осипа Ивановича, офицера русской армии, друга и дальнего родственника дюка Ришельё, и Надежды Ивановны Россет (урождённой Лорер). По матери племянница декабриста Н. И. Лорера. Братья Александры – Александр и Климентий Россеты (Россети) – также принадлежали к окружению Пушкина, а брат Аркадий одно время ухаживал за его свояченицей – А. Н. Гончаровой и впоследствии был Виленским и Минским гражданским губернатором.

Осип Иванович Россет происходил из старинного французского рода, был комендантом порта Одессы, умер во время эпидемии чумы в городе в 1814 году. Мать вскоре вторично вышла замуж за И. К. Арнольди (1780–1850). Детей отдали на воспитание бабушке Е. Е. Лорер (урожд. Цициановой) в имение Громаклея под г. Николаевым. Позже дети учились в Петербурге: сыновья в Пажеском корпусе, Саша в Ектерининском институте.

По окончании Екатерининского института (к тому времени Александра потеряла мать и бабушку), она становится фрейлиной вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны, после её смерти в 1828 году – императрицы Александры Фёдоровны. Привлекательная, умная, с «острым язычком», одна из любимых фрейлин императрицы, «на короткой ноге» с Николаем Павловичем и его братом Михаилом, Россет тем не менее не ограничивала интересы придворной жизнью. Она дружит с дочерью Карамзина Софьей Николаевной и посещает салон её мачехи Е. А. Карамзиной – центр петербургской культурной жизни в 20-40-х годах XIX века. Круг поклонников и друзей Александры Осиповны составляли знаменитые писатели и поэты: Пушкин, В. Ф. Одоевский, П. А. Вяземский, Жуковский и многие многие другие. Незаурядная, много и серьёзно читающая, хорошо знающая русский язык (учителем русской словесности в Екатерининском институте был П. А. Плетнёв) и в то же время молодая красавица, остроумная и простая в общении, привлекала талантливых и известных людей. Материальное положение её в те годы было тяжелым: Россеты не имели средств к существованию.

11 февраля 1832 года бесприданница Александра выходит замуж за Николая Михайловича Смирнова (1807–1870), чиновника Министерства иностранных дел, калужского, позднее петербургского губернатора. Это была блестящая партия, и – брак по расчёту. Впоследствии Смирнова говорила, что любила мужа не более, чем дружески.

В 1833–1837 годах несколько раз выезжает за границу на лечение, живёт в Берлине, Карлсбаде, Мариенбаде. К этому времени относится её знакомство с Н. Д. Киселёвым, перешедшее во взаимное увлечение.

Известие о гибели Пушкина застаёт Смирновых в Париже, где Николай Михайлович служил в русском посольстве. Из письма А. О. Смирновой П. А. Вяземскому:

«Я также была здесь оскорблена, и глубоко оскорблена, как и вы, несправедливостью общества. А потому я о нём не говорю. Я молчу с теми, которые меня не понимают. Воспоминание о нём сохранится во мне недостижимым и чистым. Много вещей я имела бы вам сообщить о Пушкине, о людях и делах; но на словах, потому что я побаиваюсь письменных сообщений».

После смерти маленькой дочери весной 1837 года Александра Осиповна покидает Париж, переезжает во Флоренцию, потом в Дюссельдорф и, наконец, в Баден-Баден. Карьера мужа идёт в гору, в 1838 году Смирнов церемониймейстер двора, семья (у супругов уже трое детей) возвращается в Петербург. В салоне Карамзиных Александра Осиповна знакомится с М. Ю. Лермонтовым. В неоконченной повести «Лугин» Лермонтов вывел персонаж, который отождествляют со Смирновой:

«Она была среднего роста, стройна, медленна и ленива в своих движениях; чёрные, длинные, чудесные волосы, оттеняли её молодое и правильное, но бледное лицо, и на этом лице сияла печать мысли. Лугин… часто бывал у Минской. Её красота, редкий ум, оригинальный взгляд на вещи должны были произвести впечатление на человека с умом и воображением».

В 1842—1844 годах Смирнова с детьми снова за границей: в Риме, Ницце в обществе художника Иванова и Гоголя. С Николаем Васильевичем они духовно и душевно близки:

«Да благославит вас бог! Вы, любезный друг, выискали душу мою, вы ей показали путь, этот путь так разукрасили, что другим идти не хочется и невозможно» (А. О. Смирнова – Н. В. Гоголю).

Потом снова был Париж, участие в светской и культурной жизни «столицы мира», посещение салонов Мицкевича, Свечиной, опять общение с интересными людьми:

«Здесь всё кипит, движенье и разноголосица во всех углах. Иезуиты, комюнисты, фурьеристы, славяне, да, и славяне! Всё это толкует, кричит, спорит и сбивает друг друга с толку».

Умерла Александра Осиповна в Париже, согласно завещанию похоронена в Москве.

Наряду с бесспорными мемуарами и перепиской (впервые изданы в 1920-е гг. и получили большую известность), под именем Смирновой-Россет в 1890-е годы её дочерью, Ольгой, также опубликованы «Записки», содержащие подробные, на нескольких страницах, монологи Пушкина, Жуковского и других. Анализ текста выявил существенные анахронизмы (например, Пушкин рассуждает о романах Дюма «Три мушкетёра» и Стендаля «Пармская обитель», написанных после его смерти) и совпадение некоторых идей с дневниками публикатора записок – дочери Россет, Ольги Николаевны Смирновой. По-видимому, это чистая фальсификация О. Н. Смирновой; если в её основе и лежат какие-то устные рассказы матери, то выявить их едва ли возможно. Сама Ольга Николаевна утверждала, что собрала разрозненные записи матери на разных языках, перевела их и систематизировала. Многие исследователи указывают, что на «Записках» лежит отпечаток личности Ольги Николаевны и что «Записки» по стилю резко отличаются от подлинных воспоминаний Александры Осиповны.