1 октября 1842 года в Одессе родился архитектор Лев Влодек.

Он окончил гимназию и Петербургское строительное училище. Направлен в Одесский Строительный Комитет, стал одним из первых членов Общества Инженеров и Архитекторов. Сначала занимал должность помощника городового архитектора В. И. Ниметца.

Затем работал в Управлении Главного Инженера Новороссийских Коммерческих Портов, провел серию опытов по изучению свойств бетонных массивов, управлял двумя бетонными заводами.

По проектам Влодека построены депо парового трамвая и насосная станция водопровода «Чумка», приют призрения нищих и неимущих на Мечникова, 4; здания по улице Княжеской, 4, спасательная станция в Люстдорфе; убежище слепых на Французском бульваре; тюремный замок.

Лев Влодек создал проекты множества жилых домов: Новосельского, 79 (собственный дом архитектора); Пушкинская, 59; Конная, 11; так называемый «дом с атлантами» — Гоголя, 5/7; дом Крыжановского-Аудерского Маразлиевская, 54; дома Щербакова по улице Нежинской, 30 и Векслер по Малой Арнаутской.

Разумеется, нельзя не отметить гостиницы «Пассаж» и «Большая Московская».

Дата его смерти неизвестна, вероятно, 1917 год или позднее. Сохранилась только информация о захоронении Льва Влодека на 1-м Христианском кладбище, поэтому могилы архитектора теперь нет...

В театре, как в любом живом творческом организме, появились люди, стремившиеся во что бы то ни стало опорочить своего руководителя, — рассказывал основной дублер Водяного по сцене, заслуженный артист Украины Эмиль Силин:

«Мише инкриминировали посещение притона и растление несовершеннолетних. На самом же деле речь шла о роскошной квартире директора престижного магазина, а также баре, принадлежавшем ему же. Там собирались довольно известные в Одессе люди, многие из них были в приятельских отношениях с Водяным. Кто-то решил воспользоваться этим и через них подставить известного актера…

В ходе расследования уголовного дела были допросы, показания «свидетелей». Миша очень переживал, нервничал, у него случались тяжелые сердечные приступы. И вдруг версия лопнула. Основной свидетель обвинения, 15-летняя девчонка, в своих показаниях заявила, что все «это» происходило в октябре. Сопоставив даты, правоохранители выяснили, что в октябре Михаил Водяной на пассажирском лайнере «Максим Горький» совершал кругосветное плавание.

После всех этих перипетий, помнится, мы совместно разработали для Миши мини-комплекс спортупражнений — сердце у него уже солидно шалило».

Был и еще один интересный момент. В самый разгар травли артиста должен был состояться спектакль «На рассвете». Зал театра был переполнен и гудел, словно встревоженный улей. Никто не мог сказать, как публика встретит Водяного. Но едва артист вышел на сцену и произнес первую реплику Мишки Япончика: «Мое почтение, господа!» — его захлестнула волна оваций. Публика не предала своего кумира.

Несколько позже в «Правде» появилось интервью журналиста-международника Генриха Боровика, который был лично знаком с Водяным еще со времен их совместной работы в Пятигорском театре, с одним влиятельным политиком нашего бывшего государства, — рассказывает председатель Театрального общества Одесского дома актера профессор Валентин Максименко.

— В интервью был задан вопрос: «Кто ваши любимые артисты?» Ответ: «Утесов и Водяной». Этого оказалось достаточно, чтобы снять с Михаила Григорьевича всю «накипь», ведь печатный орган всемогущего ЦК КПСС опубликовал, что он — «любимый артист»…

Однако случившееся, увы, не сумело восстановить подорванное здоровье Водяного. Приехав после киевского триумфа «Скрипача на крыше» домой, он умер на пике славы. Сердце не выдержало третьего инфаркта. Артисту было всего 63 года…

У Михаила Григорьевича была заветная мечта сыграть еще три роли: Чарли Чаплина, Остапа Бендера и Тевье-молочника,

Остапа Бендера ему не удалось сыграть ни на сцене, ни в кино, хотя в кинопробах Водяной участвовал, но на роль был утвержден Андрей Миронов. И только роль Тевье в мюзикле на музыку композитора Джерри Бока по пьесе Джозефа Стейна «Скрипач на крыше» оказалась триумфальной и, к сожалению, последней среди выдающихся актерских достижений Мастера.

Имя Михаила Водяного носит Одесский театр музыкальной комедии, в его честь создан и идет спектакль «Бал в честь короля» — сцены из наиболее известных постановок, в которых он блистал.

Когда над сводами зала звучит в записи голос самого Короля оперетты, зрители встают и, понимая, что так быть не может, все же надеются на чудо: вдруг сейчас он сам выйдет на сцену…

Анатолий Горбатюк

У Одессы очень много исторических памяток и символов. Памятник Дюку, «атланты» на улицы Гоголя, Одесский оперный… Но лучезарный символ у Одессы один – главный одесский маяк, носящий имя Михаила Воронцова. Главный – потому что он не единственный. Но обо всем – по порядку…

Первые стражи моря

Закладка и начало строительства первого одесского маяка относится к 1815 году, когда Одессой после отъезда Ришелье временно управлял военный комендант города генерал-майор Фома (Томас) Кобле. То ли «временно исполняющего обязанности», как сейчас, бы сказали, «текучка заела», то ли, как и у пришедшего на этот пост графа Александра Ланжерона нашлись дела поважнее (у последнего – внедрение режима Порто-франко, например)… Во всяком случае, недостроенный объект на мысе Большого Фонтана (там строили первый маяк) обратил на себя внимание только генерал-губернатора Новороссийского края Михаила Воронцова, который прибыл в Одессу в 1823 году. Строительство маяка возобновили в августе того же года подрядчики Симеон Томазини и Карл Гаджини по проекту ученого-естествоиспытателя Ж.В.Гаюи. Как бы там ни было, но появлением маяка, который зажег свой огонь 6 декабря 1827 года, Одесса обязана исключительно Его Сиятельству. Поэтому одесситы его называли Воронцовским…

В середине 1830-х годов появился первый портовый маяк, деревянный. Он был установлен на обрыве Александровского парка (ныне – парк имени Т. Шевченко) и, в память о первом одесском градоначальнике, назывался Ришельевским.

В 1845 году начинается «династия» Воронцовских маяков в Одесском морском порту, которые строились и совершенствовались по мере удлинения Карантинного мола и его оконечности – Рейдового мола. Различались они и по внешнему виду, и по конструкции, и, конечно же, по оснащенности. Так вот, летом 1845 года на оконечности Карантинного мола появляется первый стационарный (хоть и тоже деревянный) Воронцовский маяк. Он построен по личной инициативе прославленного русского адмирала, открывшего миру Антарктиду, — Михаила Лазарева, который летом 1834 года был назначен на должность командующего Черноморским флотом. Маяк представлял собой восьмигранную башню, которая проработала только девять лет и прекратила свое существование не из-за обветшания, а в результате прямого попадания конгревовой ракеты, выпущенной 10 апреля 1854 года с одного из судов объединенной англо-французской эскадры, в разгар Крымской войны подвергшей бомбардировке город и порт.

Уничтожить, чтобы спасти

Новый Воронцовский маяк на Рейдовом молу – элегантную чугунную коническую башню, сужающуюся кверху, – мореходам, заходившим в Одессу, пришлось ожидать целых девять лет. Его запуск приурочили к открытию памятника Воронцову на Соборной площади, состоявшегося 9 ноября 1863 года. Прослужив в таком виде ровно четверть века, в 1888 году маяк был реконструирован. Из Франции выписали осветительный аппарат системы Френкеля, башня была поставлена на каменное основание, в котором предусмотрели помещение для маячных сторожей.

Трудно сказать, сколько времени исполнял бы этот маяк свою благородную миссию, но через 53 года, во время героической обороны Одессы от немецко-румынских захватчиков, его пришлось взорвать. Произошло это 15 сентября 1941 года. Ранее, 25 августа, врагу удалось выйти в район Чебанки, где он установил орудия, из которых начал подвергать массированному артиллерийскому обстрелу город и порт. Башня Воронцовского маяка оказалась прекрасным ориентиром для румынских артиллеристов, вот и пришлось командованию Одесским оборонительным районом по согласованию с руководством порта пойти на крайние меры – уничтожить маяк…

Каким же увидели Одесский порт его освободители в тот незабываемый день – 10 апреля 1944 года? Порта, как такового, не существовало – были лишь груды дымящихся развалин. Не только враги, даже искренние доброжелатели считали, что даже на частичное восстановление порта потребуются долгие годы. Но знаете, когда заработал истерзанный порт? Вы удивитесь – и правильно сделаете: менее, чем через полгода!

Засекреченное имя

А как обстояли дела с возрождением Воронцовского маяка? Долго пришлось ожидать его появления. Сначала требовалось восстановить практически уничтоженные войной Карантинный и Рейдовый молы. Эти работы были закончены в 1953 году. А приблизительно за год до этого молодой архитектор, работавший в то время главным инженером проектов Севастопольского «Военморпроекта», получает секретное задание: в крайне сжатые сроки выпустить безадресный проект под кодовым номером. Задание было выполнено блестяще, за что автор проекта получил большую благодарность руководства и символическую денежную премию. Благодаря этому молодому специалисту в 1954 году Одесский морской порт получает долгожданный и столь необходимый для судоходства новый Воронцовский маяк в оконечности Рейдового мола в виде прекрасной белоснежной металлической башни, изготовленной на Кронштадтском судоремонтном заводе, с дальностью действия огня красного цвета 15 морских миль. Высота маяка (от уровня моря до огней) – 27,2 метра.

Очевидно, пора назвать имя этого ранее «засекреченного», а впоследствии просто незаслуженно забытого автора проекта последнего Воронцовского маяка, и сегодня радующего наши глаза: Исаак Фридман. С гордостью сообщаю читателям «Одесской жизни», что имя это впервые прозвучало публично в 2002 году в майском номере газеты Одесского землячества Лос-Анджелеса «Одесский маяк», редактором которой я имел честь быть в 2000-2004 годы. Автор очерка «Маяк и Фридман», светлой памяти известный одесский архитектор Евгений Гринберг, писал в нем: «Последние десятилетия ХХ века Фридман работал в Одесском «Гипрограде». Результаты его деятельности трудно переоценить – подвесная дорога в Отраде, Дворец спорта, реконструкция Оперного театра… Список велик, но инженерной визитной карточкой Фридмана навсегда останется Воронцовский маяк. Долгое время, по понятным причинам, свое авторство Исаак Моисеевич не афишировал. Впервые он официально заговорил о нем на заседании аттестационной комиссии в 1970-х – в ответ на просьбу рассказать «что-нибудь интересное» из богатой практики»…

Еще в 1910 году маяк был оснащен «ревуном» (специалисты называют его наутофоном), включающимся в туманную погоду. Долгие годы в радио-эфир постоянной «морзянкой» шли три «тире» («О» — Одесса), замененные потом на «ВР» («Воронцовский – радио»). Как рассказал мне многоопытный начальник Воронцовского маяка Иван Цихович, никогда, кажется, с маяком не расстающийся, сегодня необходимость в романтической «морзянке» отпала благодаря внедрению спутниковой системы. Исчезла и необходимость в любую погоду – в жесточайший шторм, при сплошном обледенении – добираться по молу, через который легко перекатываются огромные волны, к маяку. Задействованная дистанционная система управления (в ее внедрении самое активное участие принимал Иван Тимофеевич) позволяет направлять работу маяка «с материка».

Створ, указывающий направление движения судна в акваторию порта, состоит из Воронцовского маяка (передний маяк створа) и заднего маяка. Это створный знак в виде установленной на крыше многоэтажного здания в начале улицы Преображенской белой четырехгранной башенки. Она находится на расстоянии 1,2 морской мили от Воронцовского. Дальность действия огня заднего маяка, также красного цвета, – 18 морских миль. Маячные огни включается по астрономическим часам от захода солнца до его восхода.

Вот, пожалуй, и все о «династии» Воронцовских маяков. И сегодня его последний представитель продолжает исправно указывать путь судам, посещающим Одесский морской порт. Правда, теперь их стало значительно меньше, и, к огромному сожалению, все они – чужие. Потому что в «лихие 1990-е» мощное Черноморское морское пароходство растаяло, словно утренняя дымка. Но трудяге маяку до этого дела нет никакого. Словом, жизнь продолжается…

См.: https://odessa-life.od.ua/article/2525-zachem-odessa-vzryvala-svoi-mayaki

"...С той поры все бабушки, бабушки-старушки,
Двери нараспашку любят оставлять,
Но теперь молодчики - грозные налётчики,
Бабушек не смеют уже больше обижать."

Итак, день-в-день и минута-в-минуту (ну, почти – не придирайтесь!) в солнечном кабачке «Одесса-мама» состоялось празднование 230-летия нашего любимого города, нашей общей Мамы (а мы договорились – у девочек в цифрах, обозначающих возраст, правый нолик вычеркивать, так приятнее – всем!).

Да. Прошёл «необыкновенный концерт», где мы попели, с помощью и самостоятельно, песни, посвященные улицам (Дерибасовская, Ришельевская, Мясоедовская…), бульварам (Французский, Итальянский...) и переулкам (Валиховский…) Одессы. Подробно разобрано творчество Леонида Утёсова (сам приходил в воплощении от Виталия Кожевникова, он же – «бабушка-старушка» с известного угла). Песни звучали на русском, украинском, идиш и  итальянском...

Всем – спасибо, что вы есть, что помните, что откликаетесь, что участвуете! Одесситам, их родным, близким, знакомым, малознакомым, сочувствующим и непричастным – счастья, здоровья, удачи! Мира!

С Днём рождения!!!

Во время Русско-турецкой войны 1787—1791 годов крепость (замок) Хаджи-Бей привлекла внимание войск А. В. Суворова, следовавших на Бендеры. Крепость была взята на рассвете 14 сентября (в праздник Воздвижения Креста Господня) 1789 года передовым отрядом корпуса генерала И. В. Гудовича. Отрядом командовал граф Хосе де Рибас (также известный как Иосиф Дерибас). В отряд также входили казаки во главе с атаманом Головатым (имевшим на то время чин секунд-майора русской армии). Спустя месяц по взятии Хаджибея его укрепления было приказано срыть, что диктовалось стратегическими соображениями в тот период войны.

27 мая (7 июня) 1794 года российская императрица Екатерина II издала рескрипт вице-адмиралу Осипу Дериба́су (Хосе де Ри́басу) об устроении в Гаджибее военной гавани с купеческой пристанью.

«Уважая выгодное положение Гаджибея при Чёрном море и сопряжённые с оным пользы, признали Мы нужным устроить тамо военную гавань, купно с купеческою пристанью. Повелев нашему Екатеринославскому и Таврическому генерал-губернатору, открыть тамо свободный вход купеческим судам, как наших подданных, так и чужестранных держав, коим силою трактатов, с империей нашей существующих, можно плавать по Чёрному морю, устроение гавани сей Мы возлагаем на вас и всемилостивейше повелеваем вам быть главным начальником оной, где и гребной флот Черноморский, в вашей команде состоящий, впредь главное расположение своё иметь будет; работы же производить под надзиранием генерала графа Суворова-Рымникского, коему поручены от Нас все строения укреплений и военных заведений в той стране. Придав в пособие вам инженерного подполковника Деволана, коего представленный план пристани и города Гаджибея, утвердив, повелеваем приступить, не теряя времени, к возможному и постепенному произведению оного в действие…

… можете брать суда из гребного флота, из которого и служителей к производству поведённых работ употребляйте, без изнурения их однако же излишними трудами, производя по вашему рассмотрению плату заработных денег».

 — Императрица Всероссийская Екатерина II, из рескрипта вице-адмиралу де Рибасу от 27 мая (7 июня) 1794 года.

Проект постройки порта и новой крепости (на месте которой позже был разбит Александровский парк) она поручила голландскому военному инженеру Францу де Воллану, который сполна воплотил при этом принципы древнеримского градостроительства. 22 августа (2 сентября) 1794 года, с благословения митрополита Екатеринославского и Таврического Гавриила (Бэнулеску-Бодони) были забиты первые сваи в основание города.

Город в 1795 году получил название Одесса — производное (как принято считать) от древнегреческого Одессоса — в память античного др.-греч. Οδησσος (Страбон, Арриан) (Odissos / Ordessos), когда-то находившегося к востоку в районе Тилигульского лимана, поблизости Истриона. Город строился под руководством вице-адмирала И. Дерибаса, которому благодарные потомки установили памятник [1994 г., скульп. А. Князик] лишь спустя два столетия, а до этого уважительно хранили его имя в названии главной улицы.

Удачно расположенная географически, Одесса в течение XIX века превратилась из небольшого поселения в торговый, промышленный и научный центр, оставаясь, однако, уездным городом. К 100-й годовщине своего основания (1894) Одесса занимала 4-е место в Российской империи по количеству населения и уровню экономического развития после Санкт-Петербурга, Москвы и Варшавы.

В 1791—1793 годах население насчитывало 122 жителя (вероятно, без строителей и военных), 1799 — 4177 чел., в 1820 г. — 60 000, 1873 — до 180 922 чел., 1881 — 207 562 жителя.

Треть населения Одессы составляли большей частью евреи и многочисленные иностранцы, преимущественно греки, французы, молдаване, немцы и др. От каждой из национальных общин остались исторические районы, улицы, бульвары, площади — Греческая площадь, Французский бульвар, Молдаванка (изначально предместье, слободка, ныне жилмассив в составе города), Большая и Малая Арнаутские улицы, Еврейская улица, Польская улица, Итальянский бульвар…

Одессой руководили последовательно, в частности: Де Рибас, герцог (дюк) де Ришельё, граф А. Ф. Ланжерон, светлейший князь М. С. Воронцов, граф А. Г. Строганов, Г. Г. Маразли и другие...

А сегодня Одессе и одесситам — мира, счастья и процветания! Как и в исторические времена.