Еврейские песни этого скромного юриста брали к себе в фильмы Стивен Спилберг и братья Коэны. Сам же Марк Варшавский долго пел их лишь друзьям – потом их услышал Шолом-Алейхем и сделал народными.
Присяжный поверенный из Киева Марк Маркович Варшавский был человеком скромным. В свободное от работы время он сочинял песни на идише – писал и стихи, и музыку, но пел он их лишь в узком кругу друзей. Будучи абсолютно уверен, что его песни не имеют никакой художественной ценности, Варшавский их не записывал и не публиковал. Возможно, его песни так бы и остались неизвестными, но однажды их услышал Шолом-Алейхем. «Злодей! Отчего же вы не опубликуете эти песни?! Если бы я не знал, что это ваши собственные, то мог бы поклясться, что слышал их когда-то от своей мамы!» – вспоминал писатель момент знакомства с Варшавским.
Дальше Шолом-Алейхем пояснял подробнее: «Столько народности было в словах этих песен и столько простоты в их мелодиях! Но Варшавский был так далек от мысли опубликовать песни, что не хотел об этом и слышать. К тому же он сообщил мне, что, хотя и учился когда-то в раввинском училище – в Житомире, но еврейские науки изучал столь мало и забыл из них столь много, что ему трудно даже записать свои песни на бумаге». Во многом именно благодаря Шолом-Алейхему нам известны некоторые моменты из жизни Варшавского, чьи песни сегодня входят в репертуар большинства еврейских исполнителей.
Марк родился 26 ноября 1845 г. в Одессе. Окончив юридический факультет Киевского университета, он занялся адвокатской практикой. По словам Шолом-Алейхема, Варшавский принадлежал к той когорте адвокатов, которые «звезд с неба не хватают, не трещат, не трубят о себе на весь свет, сидят себе тихо в своих кабинетах, долго-долго выжидают клиента». Но уж когда клиент придёт, продолжал писатель, то будет уверен, что встретил не того адвоката, который смотрит тебе в руку и оценивает твой карман, а друга, брата, который выслушает, как друг, и обойдется с тобой, как брат. «Разумеется, мучаются такие люди всю жизнь, тянут свою лямку, еле-еле сводят концы с концами и старятся до срока, – писал Шолом-Алейхем. – Но по Варшавскому определить это было трудно. Он был человек жизнерадостный, бедный, но веселый, в среде присяжных поверенных – душа общества».
Без Варшавского не обходился ни один праздник и прием в интеллигентных кругах – его любили за талант веселить публику юмористическими экспромтами в стихах. Почти мгновенно он мог сочинить эпиграмму на любого из присутствовавших. Но учитывая врожденную скромность и порядочность Варшавского, все стихи были из разряда торжественно-застольных, а не сатирических, и не вызывали ни у кого ни малейшего раздражения. В общем, Варшавский был в своем роде признан и известен, но вот о том, что он сочиняет еще и песни, знали лишь самые близкие друзья. С одним из них и возвращался однажды на перекладных в Киев Шолом-Алейхем. Писателю очень понравилась песня, которую распевал его попутчик: трогательная, наполненная любовью к еврейскому народу. Узнав, что автор песни – некий Варшавский, Шолом-Алейхем тут же попросил организовать с ним встречу.
Варшавский в итоге с удовольствием исполнил для писателя несколько песен, но от публикации наотрез отказался. В том числе и потому, что его жалование не позволяло оплатить услуги издательства. «Против этого нашлось, однако, средство, – вспоминал Шолом-Алейхем. – Мы принялись атаковать его со всех сторон до тех пор, пока не добились, чтобы он диктовал мне текст, а одному музыканту – ноты. Так первый том песен Варшавского был успешно составлен. Потом мы взялись и за его издание на средства киевской общественности».
В 1901 году свет увидело первое издание песен Марка Варшавского, предисловие к которому написал, конечно, Шолом-Алейхем: «Язык песен Варшавского – это настоящий народный язык, он не вычурный и не онемеченный, именно так и говорят в нашем краю. Я глубоко убежден, что пройдет совсем немного времени и “Еврейские народные песни” Варшавского станут у нас настоящими народными песнями, которые можно будет услышать повсюду, в каждом еврейском доме, там, где звучит еще порой еврейское слово, там, где не стыдятся нашего бедного еврейского народного языка, что зовется “жаргоном”».
В сборник вошли песни «Ойфн припечек», «Тайере Малке» – «Милая Малка», «Ди лид фун бройт», то есть «Песня о хлебе», «Ди мехутоним геен!» – «Сваты идут!», «А гут моргн, Янкеле» – «Доброе утро, Янкеле!», «Дос фрэйлэхэ шнайдэрл» – «Весёлый портняжка», «Идише газ» – «Еврейская улица» и многие другие. Все они тут же стали расходиться как народные. Да и сам сборник ведь так и назывался – «Еврейские народные песни», за что его, кстати, яростно критиковал известный пропагандист еврейской народной песни Юлий Энгель. Он даже опубликовал статью, в которой заявил, что «называть песни народными в год выхода их в свет – не что иное, как самозванство». Самого Варшавского он называл «дилетантом, от которого трудно и требовать чего-то», параллельно обвиняя его и воровстве части музыкальных мотивов от других народов.
После такого Варшавский наотрез отказался публиковать следующий сборник – его издали уже после смерти поэта. И это при том, что критический отзыв был один, а восхищенных – тысячи. «Не проходило почти ни одного вечера, ни одного сионистского собрания, чтобы не тащили нас с Крещатика на Подол и с Подола на Крещатик, – вспоминал Шолом-Алейхем. – Я должен был немного почитать, а Варшавский “немного” попеть. “Немного” означало на самом деле довольно-таки много! Уже после первых двух-трех песен начинали сыпаться со всех сторон заявки, словно от гостей на свадьбе:
– “Дорогую маму”!
– “Доброе утро, Янкеле”!
– “Танхума-трубача”!
– “Младшенькую”! “Младшенькую выдали”!
– “Симхес-Тойре”! “Симхес-Тойре”!
И добрый Варшавский, не знавший, что значит отказать, когда кто-нибудь просит, с радостью давал каждому то, что тот заказывал. Это было счастливейшее время – можно сказать, самая весна в жизни Варшавского».
Не бросая своей основной работы – а к тому времени одна металлургическая компания взяла его в качестве управляющего на завод, поэт устроил несколько гастрольных поездок по городам и местечкам, где исполнял свои песни в забитых до отказа залах. Планировался даже тур по городам США, но внезапно Варшавский заболел и, промучившись год, умер в Киеве. Шел 1907 год. «Варшавский умер, а его песни чем дальше, тем больше становились популярными в еврейском народе – и у нас, в “черте”, и далеко-далеко за “чертой”. И не только у нас, но и за границей, в Америке и еще дальше, чем Америка. На всех еврейских концертах выступают певцы, превосходно исполняющие песни Варшавского, но вот загвоздка – при этом и со сцены, и на афишах крайне редко упоминается имя самого Варшавского. Не это ли свидетельство, что песни его стали народными?» – вопрошал Шолом-Алейхем в предисловии ко второму сборнику песен Варшавского в 1914 году.
Время показало, что так оно и есть. Не раз мелодии Варшавского ложились в основу уже других песен. Так, в годы фашистской оккупации среди узников гетто была популярна песня «Фун дер арбет» – «С работы». Текст был написан на мелодию песни «Ойфн припечек», которую использовал и Стивен Спилберг в фильме «Список Шиндлера». В кинематографе использована и другая песня Варшавского – «Слёзы мельника» звучат в фильме братьев Коэнов «Серьёзный человек».
20 августа 1980 года оборвалась жизнь знаменитого француза – Джо Дассена. Он был популярен настолько, что его голос не остановил даже «железный занавес»: «Час с Джо Дассеном» шел по центральным каналам нашего телевидения, а потом и он сам, звезда мирового масштаба, приехал в Москву, чтобы спеть на открытии гостиницы «Космос». Тогда певец и рассказал об одесских корнях.
Более того: дед Дассена умудрился дать своим потомкам самую что ни на есть одесскую фамилию. Приехав в Нью-Йорк из Одессы (задолго до первой и второй волны эмиграции), первый Дассен английского не знал. И когда таможенник спросил его фамилию, подумал, что спрашивают, откуда он приехал, и ответил по-французски: «Je suis d’Odessa» («Я из Одессы»). Американский офицер записал в графе «фамилия» то, что услышал: «Дассен».
Второй из списка «Дассенов», отец Джо Дассена Жюль, известный американский режиссер, уехал из США во Францию из-за своего еврейско-русского происхождения: в 1950-х годах в США объявили «охоту на ведьм» – всех, симпатизировавших или связанных с коммунизмом.
Перед тем как поселиться в Париже, семья Дассенов много лет кочевала по всей Европе. Джо сменил около 14 школ: в Италии, Женеве, Гренобле.
Но за высшим образованием подросший Джо отправился в Америку. Он и не собирался быть певцом: изучал в Мичиганском университете медицину, этнологию и русский язык. Как и большинство американских студентов, он работал мойщиком посуды в кофейне и водителем грузовика, был подопытным стажером в экспериментах по психотестированию.
Так что, когда Джо уже начал петь, он имел докторскую степень по этнологии, свободно владел английским, французским, немецким языками; мог общаться также на итальянском, испанском и русском.
Его дедушка говорил, что в Америке стоит только наклониться чтобы золото черпать руками. Это, конечно, было не так. Но докторская степень открывала двери в благополучный мир, от которого Джо отказался. Он вернулся во Францию и стал работать ведущим одной из парижских радиостанций. Но о карьере певца вовсе не думал – скорей, его привлекало кино. Джо и сыграл две небольшие роли, которые не принесли ему никаких результатов. И тогда появилась эстрада. В 1964 году подруга Джо (впоследствии его первая жена) Мариз Массьера тайком от него передала запись, где он поет песни, аккомпанируя себе на гитаре, в звукозаписывающую компанию. Вскоре Джо выпускает первую пластинку, а два года спустя – первый альбом, «Джо Дассен в Нью-Йорке».
Но успех пришел не сразу – вначале Джо исполнял песни в стиле «кантри», которые прекрасно принимала американская публика, но не понимала французская. А вот когда Дассен стал исполнять французские шлягеры, широкая аудитория пришла в восторг.
В течение 70-х годов 20 столетия Джо Дассен был, пожалуй, самым знаменитым певцом не только во Франции, но и во всей Европе. «На Елисейских Полях», «Хлеб и шоколад», «Подыгрывая на холме», «Как мне это дается», «Приди посмотри на последнего волка», «Цыганское лето», «Люксембургский сад», «Монако», «Америка», «Каролина», «Печальная история», «Белый костюм» и многие другие. Они и принесли Дассену успех у публики, вывели его на эстраду «Олимпии», на экраны французского телевидения.
Но, как слишком часто бывает, публичный успех не сопутствовал личному счастью. С двумя женами Дассен развелся, первый ребенок родился мертвым, сыновей, родившихся во втором браке, певец не успел вырастить: Джо Дассен скончался от инфаркта 22 августа 1980 года на 42-м году жизни. Это произошло в ресторане «У Мишеля и Элиан» на острове Таити.
