Наталья Бржестовская, Александр Левит, 03.12.2015
Титулы примадонны театра можно перечислять долго, назовем лишь главные из них: Народная артистка Украины, обладатель Ордена княгини Ольги третьей степени, Почетный гражданин Одессы!
И возраст примы театра звучит как еще один очень важный титул. Ибо в свои 95 (!) Евгения Михайловна по-прежнему задействована в спектаклях театра, поет и танцует, шутит и кокетничает. Актриса, одним словом!
Выразить свое восхищение и поздравить с юбилеем виновницу торжества пришли многочисленные поклонники ее творчества, первые лица города и области, коллеги по театральному цеху.
В Одесской оперетте Евгения Дембская бессменно служит более шестидесяти лет – со дня открытия. За эти годы она создала рекордное количество прекрасных сценических образов в спектаклях, составивших славу театра: «Вольный ветер», «Белая акация», «Сильва», «Марица», «Принцесса цирка», «Баядера», «Свадьба в Малиновке», «Одесские лиманы», «За двумя зайцами», «На рассвете», «У родного причала»….
И сегодня великая актриса продолжает радовать своим мастерством публику, выходя в таких значимых для театра спектаклях, как «Бал в честь короля» и «Моя прекрасная леди»!.. Редкое творческое долголетие, заслуживающее громких аплодисментов.
С ранних лет Евгения Дембская знала, что будет артисткой. Юная киевлянка любила петь, танцевать, играла на фортепиано, затмевая всех на школьных вечерах. Способную девочку направили учиться в столичное музыкальное училище. Дальше была консерватория. Впереди открывались радужные перспективы… Еще студенткой она встретила свою любовь и вышла замуж. Вскоре родилась дочка. Казалось, что так безоблачно будет всегда. Объявление о начале войны стало громом среди ясного неба. Мужа призвали на фронт, Женя осталась в оккупированном Киеве с ребенком на руках и мамой. Она в то время уже работала солисткой Театра малых форм, в репертуаре которого были народные песни и частушки, фрагменты из оперетт.
Когда фашисты заняли Киев, Театр малых форм был превращен в Klein kunst Theatеr под руководством нового, немецкого директора. Под угрозой оказались одиннадцать артистов и музыкантов театра, евреи по национальности. В их числе – и украинка Женя Дембская, поскольку муж и отец ее дочери Александр Кац был евреем. Соседям во дворе это было хорошо известно, и нашлись «доброжелатели», строчившие доносы в надежде заполучить квартиру, когда ее «освободят от жидов», вместе с мебелью и пианино. Спасло юную Женечку то, что она выходила замуж в семнадцать лет, паспорта у нее еще не было, и отметку о браке ей поставили в свидетельстве о рождении. И еще беглый немецкий язык, который ей легко давался в школе и пригодился, когда пришлось объясняться в полиции и показывать «чистый» паспорт. Шли проверки и в театре. То, что никого из артистов не отправили в концлагерь, было, как ни странно, заслугой немца, худрука театра. Такое было время: «свои» предавали, а благодаря человечности «фашиста» труппа уцелела. Спустя годы Ганс Телин был причислен к Праведникам мира.
Помнит Евгения Михайловна, как довелось ей встретиться с мужем в последний раз. В конце 1941 года ей неожиданно сообщили, что нужно явиться в лагерь военнопленных – ее вызывал… Дембский. Первой мыслью было: «Брат! Жив!» Дело в том, что у Женечки был родной брат, военный летчик, которого арестовали и расстреляли в 1937 году. Но тогда молодая актриса об этом не знала, и бежала, надеясь, что сейчас увидит живого брата. Каково же было потрясение, когда за проволокой она увидела мужа, тот, попав в плен, назвал фамилию жены. Домой Женя привезла Шуру под покровом темноты: днем было опасно. Прятать на чердаке мужа пришлось не только от чужих глаз, но и от родной трехлетней дочери: ребенок мог невольно выдать, проболтаться, что папа вернулся. И любоваться дочкой Александр мог только ночью.
А спустя несколько дней мужу Евгении Михайловны вместе с другом чудом удалось выбраться из оккупированного Киева и снова отправиться на фронт воевать с врагом. Об этом Евгения Михайловна узнала уже из похоронки. В ней сообщалось, что ее супруг Александр Кац погиб в ноябре 43-го при освобождении Киева.
В то время театр был перебазирован сначала в Чехословакию, затем – в Венгрию, где артисты выступали с концертами, пока эту территорию не освободили советские войска. В один из дней, когда театр давал концерт частям Красной Армии, за Гансом Телином пришли суровые военные. А наутро стали по очереди опрашивать всех артистов театра: что они могут сообщить о своем директоре-немце. И все, как один, говорили о худруке исключительно добрые слова: как он работал, как спасал их, как сам кашеварил. И наутро Ганса Телина отпустили. Расставались с ним тяжело.
Театр вскоре вернулся на родину. А Телин – в Германию.
Но Дембская не захотела жить в родном Киеве, с которым у нее связаны тяжелые воспоминания, а переехала во Львов, устроившись работать в Клубе репатриантов. Там ее и услышал впервые Михаил Водяной. Он в то время работал во Львовской филармонии, пригласил туда и Женечку. Более полугода они разъезжали с концертами, ставили сольные номера, исполняли сцены из оперетт. До тех пор, пока в 1947 году во Львове не открылся Театр оперетты. Евгения Дембская и Михаил Водяной стали его ведущими солистами.
Первой постановкой нового театра стала оперетта Никиты Богословского «Одиннадцать неизвестных», о футболистах. И Дембская сразу заблистала там, получив роль главной героини. Далее была «Сильва» Имре Кальмана. И опять успех.
А вот ее партнера, Водяного, имя которого сегодня носит Одесская оперетта, взяли только на третью постановку – «Мечтатели», да и то на роль без слов. Но как же он ее играл, вспоминает Евгения Михайловна, зрители просто не сводили с артиста глаз!
Тогда же приехала во Львов и поступила в новый театр Маргарита Демина. По сценарию герой Водяного без памяти был влюблен в героиню Деминой.
А вскоре возникла любовь и в жизни, как оказалось, на всю жизнь.
Все втроем они вместе с театром в 1953 году переехали из Львова в Одессу. А из Одессы во Львов отправился Театр Советской Армии. С тех самых пор и празднует Одесская оперетта две счастливые даты: рождения театра в 1947 году во Львове и укоренения его в 1953 году в Одессе.
Одесса стала третьим и главным городом в жизни Евгении Дембской. Именно здесь к ней пришла настоящая всенародная слава. Зрители по достоинству оценили музыкальность и пластичность актрисы, высокое владение техникой и вокалом. Евгения Михайловна сыграла ведущие партии в классических опереттах Кальмана, Легара, Оффенбаха, Штрауса, в советских опереттах Дунаевского, Милютина, Соловьева-Седого, в мюзиклах Лоу и Портера…
Но две роли занимают особое место в ее творчестве и в ее сердце. Роль Сильвы в одноименной оперетте Имре Кальмана для Дембской стала главной, любимой и знаковой, ее она играла много лет. Грация ее Сильвы, безупречность манер, искусство носить костюм, владеть шлейфом и веером были выше всяких похвал. Оно и понятно, ведь во Львове Дембская брала уроки у бывшей фрейлины Марии Федоровны, матери императора Николая II, учившей ее походке, осанке, умению носить туалеты, а партнера и друга Евгении Михайловны Михаила Водяного – умению носить фрак.
Второй после Сильвы любимой ее ролью стала роль Прони в спектакле «За двумя зайцами». Хлесткий, характерный образ мещанки получился не менее органичным, чем облик благородной Сильвы. Евгения Михайловна должна была играть эту роль и в кинофильме. Режиссер картины «За двумя зайцами» Виктор Иванов, увидев Дембскую в одноименном спектакле, пригласил ее на главную роль. Актриса прошла пробы. Но именно в это время во Львове тяжело заболела мать Евгении Михайловны и вскоре умерла. На эту роль утвердили Маргариту Криницыну.
Но на театральных подмостках лучшей Проньки не было. Киевский театр оперетты приглашал Евгению Дембскую специально для участия в двух спектаклях, где она блистала в главных ролях – «Сильва» и «За двумя зайцами».
Кстати, столичный театр не раз предпринимал попытки заполучить себе талантливую актрису, урожденную киевлянку. Сохранилась даже телеграмма на имя Дембской: «Распоряжением министерства культуры Вас переводят в Киевский театр музкомедии. Немедленно высылайте условия Вашей работы». Администрация же Одесской оперетты, опасаясь потерять приму театра, поднимала ей ставку.
Опасения были напрасны. Не выслала и не уехала. Осталась верна Одессе. Ведь здесь в полную силу раскрылся ее многогранный артистический талант. Здесь она стала ведущей солисткой театра, здесь познала настоящую славу и успех. Кажется, не было роли, которую она не могла бы сыграть.
В «Жюстине Фавар» королева оперетты играла одновременно три роли: героини, цыганки и мальчика. А в оперетте «Розмари» поочередно была Этелью, старой Шмулькой и Розмари.
Коллеги, завзятые театралы и сегодня вспоминают спектакль «Друзья в переплете», где Дембская прыгала, кувыркалась, дралась на ножах и шпагах и делала кульбиты. А какой Женечка была Торговкой в одесском спектакле «Четверо с улицы Жанны»! Для пущей достоверности и убедительности актриса ходила на «Привоз», вслушивалась, как зазывают покупателей продавцы, как разговаривают и шутят, запоминала их гримасы, манеру речи.
За семьдесят творческих лет Дембская сыграла около двухсот ролей в классическом и современном репертуаре.
Как признается Евгения Михайловна, ей по душе характерные образы. Поэтому так запомнилась зрителям ее Лариса в фильме-оперетте, классике жанра, «Белая акация», где Дембская блестяще сыграла вместе с Идалией Ивановой и Михаилом Водяным.
Да и сегодня, в свои 95 актриса не только величаво и царственно восседала на троне, благосклонно принимая заслуженные поздравления, но и порадовала зрителей, исполнив одну из любимых опереточных арий.
Евгения Михайловна не стала скрывать от нас и секрет своего жизненного и творческого долголетия. Он оказался мудр и прост:
– Нужно любить то, чем занимаешься. Никому не завидовать. Никогда не злиться. И никому не желать зла. Я люблю свой Театр, своих коллег, своих близких и родных. Люблю Жизнь!
* * *
Евгения Дембская: «Михаил Водяной делал мне предложение»
Факты, 05.12.2015
Прима Одесского театра музыкальной комедии отпраздновала 95-летний юбилей
Народная артистка Украины, прима Одесского академического театра музыкальной комедии имени Михаила Водяного Евгения Дембская отметила 95-летие. И сегодня актриса выходит на сцену родного театра, которому отдала несколько десятилетий.
– Евгения Михайловна…
– Прошу вас не называть меня по отчеству. Ведь в творческой среде это не принято. Сразу вспоминаю одесский анекдот:
– Сеня, мою Розу люди называют ходячая энциклопедия.
– Шо, такая умная?
– Нет, такая толстая.
К счастью, это ко мне не относится (смеется). К тому же отчество – лишнее напоминание о возрасте, а это ни к чему. Тем более что на свои годы себя абсолютно не чувствую! Меня в театре все называют просто Женей.
В жизни стараюсь ни с кем не ссориться. Ненависть и злоба отражаются на лице, старят его, а положительные эмоции, юмор и любовь расправляют морщинки. Постоянно напоминаю об этом своим ученицам, подчеркиваю, что Бог благосклонен к доброжелательным людям. Я прожила долгую непростую жизнь, и Господь спас меня от болезни, тюрьмы и смерти.
Родилась я в Киеве. С раннего детства знала, что стану актрисой. Не только пела, но и танцевала, играла на фортепиано. Участвовала в различных конкурсах, постановках. Старшая сестра Валентина похоронила свой талант, чтобы поставить на ноги меня. Мне посчастливилось поступить в музыкальное училище, затем в консерваторию. Сначала училась в Киеве, затем во Львове. В семнадцать лет вышла замуж за прекрасного парня – Александра Каца, который также не представлял мир без музыки. Был пианистом, учился на дирижера. У нас родилась дочь, но тут началась война.
Все полетело вверх тормашками в одночасье. Муж служил в Польше, а я осталась с маленькой дочкой на руках и мамой, которая нигде не работала. Поступила в Театр малых форм, где сыграла свою первую роль на сцене. Пела украинские и русские народные песни, романсы, частушки, фрагменты из оперетт. А что было делать?! В те времена не то что за квартиру – за шубу или сумку могли предать свои же, например, соседи. А у меня муж-еврей и дочь. Спасло то, что при оформлении брака мне, несовершеннолетней, отметку о замужестве поставили в метрике. Пригодился и немецкий язык, который знала со школы, когда пришлось изъясняться в полиции и показывать чистый паспорт. Были проверки и в театре, в труппе которого работали одиннадцать евреев. Слава Богу, новый худрук – немец, поставленный оккупантами вместо нашего соотечественника, – оказался на редкость порядочным человеком. Он сделал все, чтобы никто из артистов не пострадал, не был отправлен в концлагерь.
Даже вспоминать те времена страшно. Мы жили в атмосфере страха и тотального недоверия. В конце 1941 года меня вызвали в лагерь для военнопленных, сказав: «К Дембскому». Я решила, что это мой брат-подполковник, арестованный в 1937-м. Подумала, что он из советского лагеря попал в немецкий. Подхожу к лагерному ограждению – и вдруг вижу своего мужа Шуру. У меня ноги подкосились. Так вцепилась в колючую проволоку, что с тех пор пальцы на одной руке с трудом сгибаются. Как оказалось, муж назвался моей фамилией. Отпустили Шуру со мной из лагеря, а домой идти нельзя – соседи донесут. Дождались темноты, и я спрятала его на чердаке, чтобы даже дочка не знала. Ей тогда было три годика, могла проговориться, что папа вернулся. Вскоре Шурочка уехал из города, я долго о нем ничего не слышала. Лишь в конце войны получила похоронку, где указывалось, что муж погиб в ноябре 43-го, освобождая Киев.
– Как вы оказались в Одессе?
– Давайте сразу уточним. В Одессе я не «оказалась», здесь я полностью своя, тут мой дом. В конце войны киевский Театр малых форм переехал сначала в Чехию, а потом – в Венгрию. Выступали перед нашими бойцами, с которыми и вернулись на родину. За это время я выучила мадьярский язык. По дороге задержались во Львове, даже выступали в тамошнем клубе для репатриантов.
– Там вы познакомились с Михаилом Водяным?
– Это было в 1946 году. Я получила от него, тогдашнего солиста местной филармонии, прекрасную розу – в знак признания моих вокальных данных. Именно с подачи Водяного руководство филармонии пригласило меня в свой коллектив. Мы начали выступать вместе с Мишей, который мне очень симпатизировал. Пели соло и дуэтом романсы, русские и украинские песни, арии из оперетт. С гастролями объездили всю Украину, и не только. Миша сделал мне предложение руки и сердца. Правда, это произошло чуточку позже, когда во Львове открыли театр оперетты, куда нас пригласили работать.
– Стояли у его истоков?
– На сцене были с первого спектакля – «Одиннадцать неизвестных» Никиты Богословского… Ой, вру! Миша – с третьего, однако вовсе не потому, что его не хотели задействовать в премьере. Просто у Водяного была проблема с дикцией – серьезно шепелявил. Впоследствии именно этот, уже почти истребленный «дефект фикции», и стал визиткой Водяного… В первых двух спектаклях театра его не заняли. Миша настойчиво работал над своей речью. Я с ним тоже много занималась. В третьем спектакле театра «Мечтатели» Водяному дали роль без единого слова. Он играл влюбленного юношу и так смотрел на свою партнершу, что покорил этим молчаливым обожанием всех зрителей. С той роли началось его восхождение. Кстати, он тогда и партнершу очаровал. Маргариту Демину, которая вскоре стала его женой.
– А как же?..
– В смысле, отношения со мной? Должна признаться, на определенном этапе я подумывала выйти за Водяного, но как-то Миша пригласил меня в ресторан – хотел познакомить с Вертинским. Вместе с ним за столиком сидел его приятель – адвокат Алексей Криницкий. Как оказалось, он тайно был влюблен в меня, посещал все спектакли, в которых я играла. Впоследствии именно с этим человеком я была счастлива долгие годы. Правда, и здесь не обошлось без Мишкиной «вылазки». Узнав о том, что мы с Криницким встречаемся, Водяной явился ко мне домой и дал Алексею по физиономии за то, что тот отбил меня у него. И дело этим не окончилось. Миша заявил, что Алексей мне изменяет, живет с какой-то официанткой. Было это в то время, когда мы уже готовились к свадьбе. Я тут же позвонила Криницкому и сообщила, что между нами все кончено. Алексей примчался в Полтаву, где гастролировал наш театр, и прилюдно дал пощечину Водяному – за ложь.
Вот как случается в жизни. Хотя это вовсе не отразилось на наших взаимоотношениях с Водяным, они всегда были великолепными. Мы дружили семьями, и даже наши одесские дачи находились по соседству. Мы с Мишей были неразлучными сценическими партнерами. Именно Михаил Водяной создал новую одесскую оперетту. Он возглавил коллектив, был его душой, а 34 года назад отстроил новое театральное здание. Не напрасно наш театр носит имя Михаила Водяного.
В 1950 году, ровно 65 лет назад, львовская оперетта впервые гастролировала в Одессе, и я сразу же влюбилась в этот неповторимый город. Наш театр привез сюда, в вольный город, «Вольный ветер» Дунаевского. Я пела Стелу, Миша Водяной – Микки, Маргарита Демина – Пепиту. Встречали нас великолепно. Три года спустя произошла рокировка: оперетту из Львова перевели в Одессу, а во Львов переехал Театр советской армии. Одесса стала третьим и главным городом в моей жизни. Я отсюда – ни ногой. Хотя меня неоднократно сманивали работать в Киеве, специальное указание давало даже Министерство культуры.
– Одесские зрители тоже приняли вас как родную.
– Жаловаться грешно. В особенности после ролей в одесских опереттах. Например, в трилогии «На рассвете», «У родного причала» и «Четверо с улицы Жанны». Там у меня были разнохарактерные образы – от Веры Холодной до торговки. Пришлось ходить на знаменитый «Привоз», чтобы изучить соответствующую терминологию. Однако самая известная оперетта об Одессе – «Белая акация» Исаака Дунаевского. Гимн города, фрагмент которого воспроизводят куранты на здании мэрии, песня «Пою о тебе я, Одесса моя!» из этого произведения. В 1958 году режиссер Георгий Натансон снял одноименный фильм. После его выхода на экраны дуэт Яшки-Буксира (Михаил Водяной) и Ларисы (ее играла я) был признан лучшим.
– Вы снялись еще в нескольких фильмах.
– Моя работа в кино ничто по сравнению с театральной. Я должна была играть Проню Прокоповну в фильме «За двумя зайцами». Увидев меня в одноименном спектакле, режиссер сразу пригласил на эту роль. Я даже прошла пробы, но в это время во Львове тяжело заболела моя мама. Вскоре она умерла. А на роль в кино взяли другую актрису. Однако на театральных подмостках лучше моей Прони не было. Столичный театр оперетты специально приглашал меня для участия в двух спектаклях – «Сильва» и «За двумя зайцами».
– С «Сильвой», насколько мне известно, у вас давнишний духовный роман.
– Да, самая любимая роль, которая прошла через всю мою жизнь, это Сильва. Впервые ее я исполнила еще в 1948 году. Платье для спектакля мне сшили из занавески, а шляпку смастерили из коврика. Тогда, в послевоенные годы, была страшная проблема с тканями. «Сильву» играла у разных режиссеров. Сколяренко – главный режиссер Киевского оперного театра – поставил ее вверх ногами. Я выходила на сцену почти голая, с длинным хвостом, которого очень стеснялась. Я дрожала, мне было страшно. Ведь грации Сильвы, безупречности ее манер, естественности, искусству носить костюм, владеть шлейфом и веером меня обучала во Львове бывшая фрейлина Марии Федоровны, матери Николая II.
Зато когда «Сильву» поставил Изакин Гриншпун, она вошла в мою плоть и кровь. Эту роль я играла не как Женя Дембская, а как артистка варьете Сильва Вареску. Даже передать не могу, какой праздник ощутила! Вместе с тем так переживала, входила в образ, что несколько постановок подряд в конце первого акта мне вызывали «скорую помощь». А вот это уже не плюс актрисе – так нельзя. Но я не могла иначе. Это роль ролей среди более 200, которые довелось сыграть.
– Скажите, что любит не актриса, а Женя Дембская?
– Люблю просто ездить по родному городу, смотреть в окно трамвая. Когда-то обожала быструю езду – на автомашине, верхом. Люблю вкусную, но здоровую пищу, предпочитаю вегетарианскую. Люблю читать журналы, газеты, книги. Словом, люблю все то, что близко обычному человеку.
См.: https://odessa1.com/articles/evgeniya-dembskaya-nasha-prekrasnaya.html
