129 лет назад, 31 мая родился великий русский писатель Константин Паустовский, творчество которого нельзя представить без Одессы.
Чем заслужил он такую любовь одесситов, что в городе больше тридцати лет назад открыли мемориальный музей? А еще: установили мемориальную доску на доме по улице Черноморской, где он жил в 1920-е годы, учредили городскую литературную премию его имени, установили памятник во дворике Литературного музея, открыли памятный знак – Звезду Паустовского на Аллее Звезд, дали одной из улиц города и библиотеке имя Константина Паустовского.
Самое знаменитое произведение об Одессе – повесть «Время больших ожиданий» (1959) стало знаковым для нашего города, так как именно с него началось возрождение культурной жизни Одессы. Благодаря Константину Паустовскому весь мир узнал о литературной Одессе, об одесских писателях Исааке Бабеле, Эдуарде Багрицком, Илье Ильфе и многих других талантливых одесситах, чьи имена незаслуженно замалчивались.
С момента выхода книги и город, и исторические места, связанные с одесским периодом жизни Константина Паустовского, приобрели небывалую востребованность. Писателю удалось описать городские улицы и пригородные дачи, море и порт с такой любовью, что многие считали его одесситом. Одессит не читавший Паустовского – это кочубеевец. «Повесть о жизни» – прививка от глупости и кастрюли на голове. Он прекрасен.
...Может быть, на всем земном шаре жизнь и течет закономерно, но что касается Одессы, то за это поручиться нельзя...
…Там прибой пахнет ... раскаленными каменными молами, старыми канатами, чебрецом, ржавыми минами образца 1912 года, валяющимися на берегу, пристанскими настилами, поседевшими от соли, и розовыми рыбачьими сетями...
...Все они одинаково приводили на бульвар, к Воронцовскому дворцу. Там пышно пылала, зацепившись за старые колонны, настурция и всегда веял – именно веял, а не дул – портовый ветер, солоноватый и свежий. Он наполнял приморские улицы запахом только что вымытых палуб. Я садился на парапет над обрывом к порту и некоторое время сидел, закрыв глаза. Так я лучше ощущал на лице дыхание этого ветра. Я различал в нем не только запах палуб, но и акаций, и высохших водорослей, и ромашки, что цвела в трещинах подпорных стен, и, наконец, дегтя и ржавчины. Но все эти запахи по временам смывал особенный послегрозовой запах, что налетал с открытого моря. Его ни с чем нельзя было сравнить и ни с чем спутать...
...И есть берега, сожженные тысячелетним солнцем – отблеском огромных южных вод, горячими токами воздуха – чистейшего в мире…
...Ветер прилетал со стороны Большефонтанского маяка, пробегал, крадучись, через степные бахчи, наполнялся сладковатым ароматом вянущей ботвы, потом с трудом просачивался через пышные заросли Французского бульвара и пробирался вдоль пригородных берегов, где на крышах рыбачьих лачуг сушились дынные корки и дозревали помидоры.
...Воздух был действительно тонок и опасен. Но не потому, что от этого воздуха легко было простудиться, а потому, что вдохнув его, уже нельзя было избавиться от желания, чтобы такая осень стояла, не иссякая над Одессой, с ее мягким уличным говором и смехом...
…А в Одессе сегодня снова... время больших ожиданий...
См.: https://vk.com/odlistok
