Одесса очень похожа на Питер. И непохожа тоже очень.
Наверное, в Одессе гораздо больше витальности – питерцу с непривычки покажется в зашкал, а одессит через какое-то время начнёт слабеть в Питере – ему мало, очень мало... В Одессе гораздо меньше дистанция между людьми – это не невоспитанность, это южные, другие рамки. Одесса ярче Питера – по краскам, южности, солнца много-много-много. Питерцу это может показаться безвкусицей – нет, это другой вкус, другой стиль жизни. Не чёрно-белый, а с красными бантиками на боку зелёной кофточки. Это тоже бывает красиво. Одесса ленивей Питера – летом. Просто потому, что очень жарко. Но когда жара хоть чуть–чуть спадает – Одесса становится куда шустрей. Да, кошельки надо беречь куда больше, чем в Питере. И на деньги играть не надо. Вообще не надо. И на цыганок просто не обращать внимания. Солнце в Одессе куда злее. Осторожней, особенно если ветер ветреный и покажется, что не так и жарко. И влажность совершенно другая – солёная, йодистая; даже когда холодно, влажности не надо так стеречься, как в Питере, где кажется, что она заползает в кости... И воздух в Одессе гуще. В Питере думается легче и прозрачнее – как плыть легче в морской в воде, нежели в пресной.
А в остальном – похожи.
В неравнодушии.
В стержневом чувстве собственного достоинства.
В поэтическом, музыкальном слухе. Только в Одессе он более обращён к миру, в Питере – к себе. Экстраверт и интроверт.
В сказочности, фантастичности, мистике. Это города, которых не бывает. Выросшие благодаря властному: «Управляет миром "я хочу!"», совсем недавно, в восемнадцатом веке – и ушедшие впереди куда более древних городов. За каждым поворотом, в каждом проходном дворе, булыжнике, срезанном косой крышей куске неба – сказка. Завороженность города. «Здесь порой уходят сутки на дорогу домой, здесь ломаются деревья за моею спиной»». Это города-укрытия – прошлого и только вошедшего. Одесса морочит со смехом, Питер гипнотизирует – но подчиняешься городу, идёшь за ним, от знака к знаку. Если доверишься – увидишь куда больше. А может, совсем пропадёшь.
В верности и дружбе.
В архитектуре – преломлении Италии, Греции, на-рассохшейся-скамейке-старший-Плиний. Ложноклассическая шаль и вполне реальный плющ поверх.
В отношении к власти. Фрондёрство. С иронией. С некоторой поправкой на южность\северность только.
Да, в чувстве юмора, конечно. В Одессе поискромётней, в Питере холодней, изящней – но и там, и там отточенное слово живёт. В глазах людей. Утонуть. И понять, что знал всегда. И никуда не исчезнет связь.
Танда
