Сегодня день памяти Армана Эмманюэля София-Септимани де Вигнерод дю Плесси, герцога де Ришельё — нашего Дюка.

«Я намерен посетить вас будущим летом. Я не могу сделать этого ранее, потому что не преминут сказать, что я еду продавать России тайны Франции».

До того лета Ришелье не дожил. Он, человек спартанской закалки, никогда не болевший, пройдя невредимым через турецкие пули и чуму, умер мгновенно, в 55 лет, как писали — «от нервного удара».

Одесский градоначальник был последним из рода Ришелье...

Надпись на латунной табличке памятника «Дюку» на Приморском бульваре в Одессе: «Герцогу Еммануилу де Ришелье, управлявшему с 1803 по 1814 год Новороссийским краем и положившему основание благосостояния Одессы, благодарные к незабвенным его трудам жители всех сословий».

Едва ли история знает человека, о котором все источники отзывались бы с таким единодушным одобрением... Сплошная похвала, воздаваемая и русскими, и иностранцами деятельности Ришелье, удивляет каждого... В его деятельности нет возможности указать ни одной темной точки.

Арман-Эмманюэль родился 24 сентября 1766 года в Париже, в доме маршала де Ришелье «Отель д’Антэн», на улице Нёв-Сен-Огюстен.

В приходе Сен-Рок существует запись о его крещении, датированная 25 сентября 1766 года.

У герцога также был старший брат, Камилл, маркиз де Понкурле, который родился 27 февраля 1765 года и умер в июне 1767. После его смерти Арман-Эмманюэль, граф де Шинон, стал единственным наследником.

Ришелье, герцог Эммануил Осипович Арман Эммануи, граф Шинон— происходил из древнего, но не богатого дворянского рода дю Плесси, ветвь которого, в конце ХІV столетия, поселилась в провинции Турен и, через брак с одним из членов семейства Клерамбо, приобрела во владение прекрасный замок Ришелье (richelieu — означает «богатое место»), от которого и получила свою фамилию.

Один из этих дю Плесси-Ришелье в 1542 году вступил в брак с девицей Франсуаз де Рошешуар и имел, между прочим, сына Франсуа, будущего отца знаменитого министра Людовика XIII, известного кардинала Ришелье. Умирая в 1642 году, кардинал передал как замок Ришелье, так и свое герцогское достоинство своему старшему внучатому племяннику Арману Ришелье, бывшему пэром Франции, начальником галер (т. е. флота) и генерал-лейтенантом королевского флота и войск в Леванте (на востоке).

Его сын — Луи-Франсуа, крестник короля Людовика XIV и герцогини Бургундской (родился в 1696, ум. в 1788 г.) — стал со временем маршалом Ришелье, приобретшим громкую известность своими похождениями и другими пороками распущенного века, в котором он жил. При дворе регента маршал отличался многочисленными своими приключениями и оказал самое гибельное влияние на несчастного короля Людовика XV. Сам маршал вступал в законный брак три раза, причем от второго брака с дочерью принца Гиза имел дочь и сына (герцога Фронзака); последний только благодаря положению своего отца был сделан первым камер-юнкером при дворе.

Он вступил в брак в первый раз с девицей Отфор и имел сына графа Шинон — будущего губернатора Новороссии.

«Император Александр I в шутку благодарил Французскую революцию за то, что она подарила России герцога Ришелье. В самом деле: в пестрой истории Отечества не найти другого вельможи, которого иначе как добрым словом не помянешь. И даже если какому-нибудь сумасшедшему вздумается поснимать с пьедесталов все памятники на свете, от «нашего» Ришелье особенно не убудет. Во-первых, бронзовая фигура на Приморском бульваре абсолютно не имеет сходства с ним подлинным. А во-вторых, и это, пожалуй, главное, — памятником ему стал весь город... »

Все, кто знал в молодости маршала де Ришелье — величайшего развратника и сердцееда своей эпохи — поражались внешнему сходству внука с ним. Причём с той лестной разницей, что маршал роста был среднего, а в конце жизни вообще влез на огромные каблуки — Дюка же в свидетельствах из самых разных стран описывают высоким. По мнению Ланжерона, молодой граф де Шинон был стройным, с изящной фигурой, с приятным лицом, главным украшением которого являлись огромные чёрные глаза, полные огня и придававшие его лицу выражение одновременно одухотворённое и пикантное.

Цвет его кожи был очень смуглым, волосы вились естественными кудрями, они были очень чёрными и поседели рано. Принц де Линь отмечает восхитительную красоту и идеальную мягкость.

Позже своё поздравление с успехом и наградами за сражение при Измаиле он адресует «самому храброму и самому красивому из волонтёров». И отметит, что Ришелье был создан из того материала, чтобы нравиться дамам.

Луи-Матьё, граф Моле, служивший при герцоге морским министром, оставил в своих мемуарах такое описание повседневной жизни премьер-министра Франции в Париже (перевод Елены Захаровой): «Я навещал господина де Ришелье в восемь часов утра, и находил его полностью одетым, работающим в своём кабинете, сидящим за небольшим столом, полностью изрезанном червоточинами, за которым он собственноручно писал важные депеши. У меня будет много причин вспоминать долгие беседы, которые столь длительное время были у меня с ним в эти утренние часы, откуда я почерпнул вместе с прекрасным знанием его характера почтение и приверженность к его личности, которые закончатся только со мной. Красивая восточная трубка, расположенная рядом с ним, была единственным украшением простой комнаты, где он работал, и единственным богатством, которое он привёз после своего губернаторства в Одессе.

В десять часов в его салоне накрывали круглый стол, за которым он завтракал: еда состояла из тарелки отбивных котлет, куска пирога, куска сыра и завершалась кофе; ставили пять приборов рядом с его собственным, два предназначались его сотрапезникам, один — Рейневалю, который управлял под его руководством всеми деталями его ведомства, и два других были предназначены для людей, приходивших к нему по делу во время завтрака, ибо он не позволял никому из своих друзей прерывать его в утренние часы.

Он устраивал званые обеды в воскресенье, во вторник и в четверг, после чего принимал весь вечер; вместо огромного егеря, всего сияющего галунами, который единственный имел привилегию служить господину Деказу за столом, мы видели позади стула господина де Ришелье маленького камердинера, привезённого им из России, одетого в синий фрак, довольно похожий на его собственный; на месте множества лакеев, одетых в элегантные ливреи, которые у господина Деказа загромождали прихожие и прогоняли чужих слуг, двое скромных слуг в потёртой красной одежде всюду поспевали вокруг стола господина де Ришелье, и приглашали слуг гостей помогать им в продолжение ужина; сама еда, хотя не была скудной, по меньшей мере была простой и подавалась вся сразу.

Господин де Ришелье самолично оказывал честь; никогда он не соглашался на то, чтобы одна из его сестёр пришла заниматься его домом. Я всегда полагал, что его нежелание того, что было бы для него столь удобно и полезно, было вызвано тем, что госпожи де Монкальм и де Жюмильяк были изуродованы, как его собственная жена, и что его печальный брак вызвал у него отвращение к горбунам; следовательно, ни одна женщина не принимала гостей у него; он принимал поочерёдно пэров, депутатов, чиновников, придворных, одним словом, всех лиц, которые его посещали: тогда было легко заметить ограничения, к которым он принуждал себя: все виды этикета и представлений были ему неприятны: из опасения, что в это не поверят, он сам говорил об этом. И, тем не менее, вопреки сухости его приёма, несмотря на его посредственный ужин, несмотря на его лицо, представавшее перед всеми приходившими, на котором самые непроницательные могли прочесть: «Что я сделал небесам, чтобы попасть на эти галеры?» — не только возвращались, чтобы его видеть, но чувствовали себя привлечёнными к нему; самые враждебные, самые страстные противники, самые беспощадные люди из партии не могли ему отказать в своём доверии и в своём уважении. Все подвергались, и большинство без их ведома, неизбежной власти, которую ещё сохраняли красота, честность и справедливость даже на тех, кто в них не верил».