Власий Михайлович Дорошевич (5 [17] января 1865, Москва, Российская империя – 22 февраля 1922, Петроград, РСФСР) – русский журналист, театральный критик и публицист, один из известных фельетонистов конца XIX – начала XX века

Отец – журналист Сергей Соколов – рано умер. Мать, писательница Александра Ивановна Соколова (1833–1914), происходила из дворянского рода Денисьевых, получила образование в Смольном институте и печаталась в московской периодике. Фамилию получил от приёмного отца, полицейского Михаила Ивановича Дорошевича, усыновившего 6-месячного ребёнка, оставленного матерью в дешёвом номере гостиницы. Спустя 10 лет А. И. Соколова через суд сумела вытребовать сына к себе, однако при этом самому Власу была нанесена тяжёлая душевная травма, и впоследствии он не раз обращался к теме «О незаконных и о законных, но несчастных детях».

В 1872 году был принят в приготовительный класс 4-й московской гимназии (при содействии её инспектора А. Г. Кашкадамова). Учился в нескольких московских гимназиях, откуда неоднократно исключался за плохое поведение и неуважение к начальству. Гимназический курс завершил экстерном.

Работу в газетах начал, ещё будучи учеником московской гимназии. Был репортёром «Московского листка», «Петербургской газеты», писал юмористические заметки в «Будильнике».

В начале творческой деятельности тяготел к народной жизни, сблизившись на этой почве с известным книгоиздателем И. Д. Сытиным. Настоящая известность пришла к нему со времени работы в 1890-х годах в одесских газетах.

В 1897 году Дорошевич предпринял путешествие на Дальний Восток. Издал книгу очерков о Сахалине и о сахалинской каторге.

С 1902 по 1917 годы редактировал газету И. Д. Сытина «Русское слово». В этот период издание стало самым читаемым и тиражным в Российской империи.

Первая жена – актриса Клавдия Кручинина, работала в провинциальных театрах. Дочь от этого брака, Наталия Власовна Дорошевич (1905–1955) воспитывалась в Керченском девичьем институте, оставила «Воспоминания». Отец навещал дочь в Керчи.

Вторая жена (с 1907 г.) – актриса Ольга Николаевна Миткевич (?–1941).

С августа 1918 по май 1921 года жил в Севастополе, отказавшись от сотрудничества с контрреволюционными газетами. По окончании Гражданской войны в Крыму уже тяжело больным сделал заявление о «полном присоединении» к советской власти.

В мае 1921 года возвратился в Петроград, где вскоре умер от туберкулёза. В похоронах участвовали 4 человека.

Похоронен на Литераторских мостках Волкова кладбища.

«Приступая к лекции об одесском языке, этом восьмом чуде света, мы, прежде всего, должны определить, что такое язык.
«Язык дан человеку, чтоб говорить глупости», – утверждают философы.
Мы не знаем, как был создан одесский язык, но в нем вы найдете по кусочку любого языка. Это даже не язык, это винегрет из языка.
Северяне, приезжая в Одессу, утверждают, будто одесситы говорят на каком-то «китайском языке». Это не совсем верно. Одесситы говорят скорее на «китайско-японском языке».
Тут чего хочешь, того и спросишь.
И мы удивляемся, как ни один предприимчивый издатель не выпустил до сих пор в свет «самоучителя одесского языка» на пользу приезжим.
– Советую вам познакомиться с месье Игрек: он всегда готов занять денег!
– Позвольте, ну что ж тут хорошего? Человек, который занимает деньги!
– Как! Человек, который занимает деньги, это такой милый, любезный!
– Ничего не вижу в этом ни милого, ни любезного.
– Это такой почтенный человек. Его за это любит и уважает весь город.
Но при первой же попытке «занять» – вы поймете ошибку. В Одессе «занять» значит дать взаймы.
– Я занял ему сто рублей.
– Месье не скучает за театром?
– Зачем же я должен скучать за театром? Я скучаю дома.
Вы удивлены, потому, что за театром в Одессе находится Северная гостиница, где далеко не скучают.
На одесском воляпюке скучают обязательно «за чем-нибудь».
Публика скучает «за театром», продавцы «за покупателем», жены «за мужьями».
А чудное одесское выражение:
– «Говорить за кого-нибудь»! Вы будете страшно удивлены, когда услышите, что:
– Месье прокурор чудно говорил за этого мошенника.
На одесском языке не существует предлога «О». Здесь не говорят «О чем-нибудь», здесь говорят «За что-нибудь».
– Ах, я ужасно смеялась с него!
– Как?
– Я смеялась с него. Что же тут удивительного? Он такой смешной!
В Одессе всегда смеются с кого-нибудь.
– Вообразите, говорят вам, – я вчера сам обедал!
– Я сам хожу гулять!
– Да, мадам, но вы уж, кажется в таком возрасте, что пора ходить «самой!» Впрочем, иногда для ясности месье одесситы бывают так любезны, что прибавляют: сам один!»

В. М. Дорошевич, «Лекция за одесский язык»