Как петербуржцы праздновали Новый год в XVIII веке и что дарили до революции и в советское время? Почему после Петра I забывали праздновать Новый год, какие подарки были популярны среди крестьян и знати XIX века, почему раньше на «елки» ходили взрослые и как отмечали праздник в блокадном Ленинграде?

Традиция отмечать новогодние праздники в Российской империи началась с указа «О праздновании Нового года», который в 1699 году подписал Петр I. Одновременно с этим он установил и новое летоисчисление – от Рождества Христова, перенеся начало года с сентября на январь. До этого во время Нового года проводились лишь небольшие церемонии, не затрагивающие большинство людей.

Именно по приказу Петра с 1 января все домовладельцы должны были ставить перед воротами украшения из еловых или сосновых деревьев. И так в течение семи дней. Петр буквально прописал, что все должны праздновать Новый год.

Сразу привыкнуть к этому люди, конечно, не могли – нововведения приживались с трудом. Многие не могли начать отмечать Новый год не в сентябре, а зимой. Многие в то время еще не привыкли украшать дома еловыми ветками и вовсе считали это неправильным, так как ассоциировали их с погребальным обрядом, существовавшим на Руси. Хотя связанные с елью обряды, вообще-то, заимствовались из немецкой традиции и для языческих германцев были символом вечной жизни.

С возникновением новой столицы (Санкт-Петербурга) праздничные мероприятия приобрели известный размах: горожане стали выходили на улицы, запускались фейерверки, устраивались стрельбы. Тогда люди и начали привыкать к празднику: у них впервые появились традиции уличных гуляний, они проводили мероприятия в городе, организовывали обильные столы.

Правда, продлилось всё это не очень долго. После смерти Петра I про традиции украшать жилища хвойными ветками и ельями стали забывать. Людям уже не так часто напоминали о традициях, гулянья становились менее пышными, и культура праздника затихла. Известны только отдельные случаи празднований: например, Елизавета любила новогодние маскарады, а Екатерина II устраивала застолье и дарила подарки. Традиция отмечать 31 декабря массово возродилась лишь во второй половине XIX века.

После смерти Петра главным праздником для горожан оставалось Рождество. Его традиционно отмечали дома или в гостях, с елкой и украшениями, люди ходили к близким родственникам и друзьям. Праздник долго оставался более важным в духовном плане.

Возрождаться новогодние празднества стали лишь в первой половине XIX века. Тогда, во времена правления Николая I, появилось что-то вроде «публичных елок» – мероприятий, где все гости танцевали, ели и пели. Сейчас они бы вам напомнили современные детские праздники, но только их, на самом деле, устраивали для столичной аристократии.

Принято считать, что первую городскую елку поставили на Екатерингофском вокзале, который был в то время популярным местом отдыха петербургской публики – любителей развлекательных и музыкальных концертов, которые там проводили. Позже такие елки ставили уже и в зданиях дворянских и купеческих собраний, не только в Петербурге, но и в Москве.

По большей части этому способствовали рождественские сказки Гофмана и Андерсена, которые в то время были очень популярны в кругах интеллигенции.

На Новом году со второй половины XIX века всё было очень публично. В Петербурге, например, были свои легендарные рестораны, где на новогодние праздники собирались, в том числе, и представители творческой интеллигенции. Это был период балов, маскарадов и театров, стало популярно шампанское. В это время широко распространилась и традиция дарить подарки – в основном игрушки, сладости и фрукты.

У разных слоев населения были, конечно, абсолютно разные возможности в плане праздника. Рабочие и крестьяне, например, зависели от хозяина, но для них зима не была сезоном работ, и они могли отмечать праздники в зависимости от обстоятельств. Известно лишь то, что дети рабочих в эту пору любили кататься с ледяных горок.

Аристократия и знать, как нам известно, в новогодний период любила ходить по вечерним приемам и другим мероприятиям. В их кругах зачастую царила обычная суета: они покупали подарки и новогодние украшения. В саму новогоднюю ночь в каждом крупном доме можно было увидеть маскарад или бал: каждому из них придумывали собственную программу.

Покупные и тем более стеклянные украшения (на елку) могли себе позволить в XIX веке только состоятельные жители: опять же знать, аристократия. Они в основном дарили детям различные сахарные игрушки, бусы из конфет, восковые свечи и подобное.

Среднестатистические горожане же делали игрушки сами, а на елку вешали различные фрукты, небольшие пряники или орехи.

В это время на празднике уже даже зарабатывали. В адресной книге Петербурга и в рекламных приложениях различных изданий того времени можно было увидеть объявления магазинчиков, которые предлагали новогоднюю продукцию.

В целом во второй половине XIX века горожане уже полюбили этот праздник. В это время они всё больше тратились на развлечения. Особенно популярным становился театр. Занимательно, что именно в Петербурге, в Мариинском театре, впервые поставили знаменитого «Щелкунчика» Чайковского. Это произошло в канун Рождества 1892 года.

С приходом Советской власти Новый год сначала оставался обычным праздником. Но в связи с атеистической программой Советов практически сразу запретили Рождество, а в 1929 году и сам Новый год.

Тогда среди народа стали популярны тихие домашние празднования. Люди так же, как и сейчас, устраивали праздничный стол, ставили елку, украшали ее подручными средствами, слушали радиопрограммы и отмечали праздник в кругу семьи, дарили небольшие подарки. Специальная атрибутика – не афишировалась… Однако, Негласная атмосфера праздника сохранялась у очень многих.

В Ленинграде были свои особые традиции. Уличные гулянья в городе заменились культурной программой, которая постепенно становилась для многих главным символом Нового года. Особым шиком было попасть 31 декабря на балет или оперную постановку. В этот день ленинградская публика традиционно заполняла Большой и Малый залы Филармонии, Мариинский и Михайловский театры. И это притом что 31 декабря в советское время оставался рабочим днем вплоть до 1935 года.

Когда же праздник снова разрешили, всё осталось, как и было: все праздновали в кругу семьи, тихо, без громоздких уличных гуляний. Рождество, как и сейчас, отмечали лишь в религиозных семьях.

При этом для традиции новогодних праздников в том формате, в котором мы их знаем, важен период до Великой Отечественной войны. Именно в это время появилась культура прослушивания передач 31 декабря, которая переросла в просмотр телевизора, бой курантов и участие Деда Мороза со Снегурочкой, образ которых окончательно сформировался в период с 1935-го по 1940-е.

Елка в блокадном Ленинграде – это особая тема. Она была не просто традицией, а символом того, что город жил и работал. Город, в котором пытались не только спасти, но и порадовать детей.

Больших празднеств, конечно, не было. Массово новогодние праздники в блокадном городе проводились лишь в 1941 и 1942 годах. Их организовывали в больницах, детских домах и садиках. Главным подарком, конечно, была еда, иногда – украшения. И дарили их зачастую только детям.

В то время многие дарили своим детям печенье, яблоки и кусочки хлеба. В самом начале даже пытались устраивать ужины: например, известен рецепт, когда «горячее» готовили из иссохшего картофеля, делая из него «пюре».

Уже потом, когда практически ничего не оставалось, праздники отошли на второй план. Но люди в блокаде всё равно к ним тянулись. Есть воспоминания людей о том, как в предновогоднее время украшали стол бутафорской едой, чтобы было хотя бы какое-то ощущение праздника. Известно, что этим занимались и дети: в новогодние праздники они часто делали игрушки из бумаги в форме булочек.

При этом, что самое удивительное, в новогодние праздники нередко можно было услышать музыкальный концерт. Люди, несмотря ни на что, продолжали ходить на концерты или спектакли.

В послевоенное время жизнь потихоньку начала восстанавливаться. В этот момент СССР признало Новый год важным праздником. В 1950-е годы стали организовываться Кремлевские елки, стали проводиться городские празднования, на которых можно было встретить и привычных нам Деда Мороза, и мандарины с шампанским. Новогодние праздники после войны стали символом возрождающейся нормальной жизни.

Во многом культура празднования Нового года с тех пор не менялась до наших дней. Единственное действительное отличие – праздничным днем считалось только 1 января. В остальное время люди работали: у студентов, например, сессии начинались 2 января, а занятия могли длиться и до 31 декабря.

Лишь с распадом Советского Союза, когда уже и Рождество вновь признали праздником, каникулярные даты стали удлинять. Сначала, в 2000-х, между ними даже был промежуток в три дня, и только совсем недавно, в середине нулевых, календарная неделя стала полной – такой, какой мы ее знаем.

«Одесситы встречали Новый Год оживленно и весело. Все клубы и первоклассные рестораны были переполнены публикой.

Особенно много публики было в Биржевом зале на балу-маскараде в пользу попечительства о приютах ведомства Императрицы Марии, устроенном г. градоначальником камергером И. В. Сосновским. На балу было много масок и изящных дамских туалетов. «Вопреки обыкновению» маскарадная книга велась остроумно. Бал посетили представители военного мира, администрации и различных слоев общества».

«Хороший санный путь, вот уже несколько дней стоящий в Одессе, оживил нынешние святки. Одесситы, соскучившись по зиме, спешат воспользоваться первопутком. По целым дням на улицах звенят бубенцы, длинной вереницей мчатся «собственники», лихачи «под сеткой» и извозчики-ваньки. Дела «ванек» идут прекрасно. Некоторые из них ухитряются зарабатывать до 10 руб. в день. Одесситы наслаждаются зимой и умоляют дедушку Мороза сохранить им зимний пейзаж еще на некоторое время».

Газета «Одесский листок», 14 (01) января 1912 года.

Клуб одесситов Санкт-Петербурга горячо, несмотря на морозы, поздравляет всех своих участников, родственников, друзей, знакомых, незнакомых и непричастных с наступающим любимым праздником – Новым годом! Желаем, как всегда, и как вечно актуально, крепчайшего здоровья, счастья, радости! Ура!!!