Главная » Архив материалов
Борис Михайлович Шапиров (первоначальная фамилия Шапиро; 24 ноября [7 декабря] 1851, Одесса – 20 июля [2 августа] 1915, Санкт-Петербург) – русский военный врач-организатор, учёный-медик, санитарный инспектор Отдельного корпуса пограничной стражи (1896–1912), председатель лечебной комиссии Главного управления Российского общества Красного Креста. Почётный лейб-медик Двора его Императорского Величества, действительный тайный советник, кавалер ордена Александра Невского. Родился в Одессе, в семье еврея из купеческого сословия. После окончания в 1874 году медицинского факультета Киевского университета Святого Владимира, поступил на службу врачом в уездном городе Сапожок Рязанской губернии. Затем в течение двух лет проходил научное усовершенствование в Императорской медико-хирургической академии и одновременно стажировался в должности младшего ординатора при клинике внутренних болезней профессора Эдуарда Эдуардовича Эйхвальда. Во время Русско-турецкой войны (1877–1878 годов) Б.М. Шапиров служил в действующей армии в должности старшего врача Вологодского, а затем Оренбургского подвижного госпиталя Красного Креста. После окончания войны служил младшим врачом в Павловском полку, младшим ординатором в Николаевском военном госпитале Санкт-Петербурга, а затем врачом для командировок в Казанском военном округе. Помимо практической лечебной деятельности Б. М. Шапиров занимался научными изысканиями, по итогам которых Йенский университет присудил ему степень доктора медицины и хирургии. Вскоре прошла успешная защита его диссертации «Материалы к физиологии желудочного пищеварения». 26 февраля (10 марта) 1896 года император Николай II Высочайше утвердил мнение Государственного совета «Об устройстве врачебной части в Отдельном корпусе пограничной стражи и об утверждении росписи числа старших и младших врачей, а также нижних чинов медицинского и хозяйственного разрядов в означенном корпусе»[5]. Высочайшим приказом на должность корпусного врача назначили действительного статского советника, доктора медицины Бориса Михайловича Шапирова. Должность, в которой он состоял шестнадцать лет, в связи с реорганизациями в Отдельном корпусе пограничной стражи, несколько раз переименовывали: корпусной врач (с 1896 года), заведующий медицинской частью (с 1902 года), медицинский инспектор (с 1904 года), санитарный инспектор (с 1908 года). Оценивая роль и заслуги Б. М. Шапирова в организации медико-санитарной части корпуса, следует обратиться к литературному наследию начала XX века. Полковник Михаил Иванович Коновалов в 1912 году писал: «При устройстве врачебной части в корпусе Пограничной стражи ставили задачу организаторам её – не уклоняться от норм военно-медицинского ведомства и делать всё, как там. Упускалось из внимания (ими), что медико-санитарные мероприятия вводятся не для вновь сформированного армейского корпуса, расквартированного в двух или в трёх губерниях, а для корпуса, раскинутого на обширном пространстве от полярного круга до тропиков, на пространстве, где некоторые местности совершенно не изучены в медико-топографическом отношении. Тут задачу приходилось решать самостоятельно: «списать у соседа» не было возможности. Судите сами, сколько пришлось пережить волнений новатору этого дела, прикомандированному к управлению корпуса врачу, ныне санитарному инспектору, лейб-медику Б. М. Шапирову и впоследствии также помощнику его, доктору Н. Н. Гурьеву, целиком вынесшему на своих плечах столь громадную организаторскую работу». Б. М. Шапиров, приняв на себя ответственную задачу: произвести коренную реорганизацию врачебной помощи в корпусе Пограничной стражи, с присущей ему энергией, принялся за дело. Под его руководством производилось назначение врачей и классных фельдшеров, устанавливалось число и тип лечебных заведений в бригадах, нанимались и возводились для них типовые помещения; высылалось медицинское оборудование и лекарственные средства по специально разработанным табелям, создавались фельдшерские школы. С 1898 года под редакцией Б. М. Шапирова начали издаваться санитарные отчёты по Отдельному корпусу пограничной стражи. М. И. Коновалов охарактеризовал их следующим образом: «К особым достоинствам отчётов Пограничной стражи нужно отнести беспристрастное добросовестное отношение к обрабатываемым данным, отсутствие желания скрыть или умалить недочёты и недостатки, при постоянном стремлении улучшить быт солдат и офицеров и благосостояние медицинских чинов, и прекрасное изложение трактуемого предмета… Такого рода отчёты, как первого корпусного врача пограничной стражи, доктора медицины Б. М. Шапирова, несомненно, приносят большую пользу своим умелым и правдивым изложением и составляют ценный вклад в нашу бедную литературу по врачебному бытописанию и медицинской статистике». К 1900 году в бригадах корпуса было развёрнуто 53 офицерских и 1095 солдатских коек в 90 лечебных заведений (по штатной росписи полагалось иметь 91) размещённых в приграничье от Архангельска до Ашхабада. Лечебные заведения размещались в арендованных или собственных, возведённых по типовому проекту, помещениях, вполне отвечающих требованиям санитарии и гигиены. Их оборудование было единообразное. Кроме больничного инвентаря в каждом лазарете имелась дезинфекционная камера, куб для перегонки воды, паровой стерилизатор, микроскоп и лабораторная посуда для бактериологических исследований. Снабжение медикаментами, перевязочными средствами и хирургическим инструментарием производилось по особому каталогу. Ежегодные расходы на медицинское оборудование составляли 15 000 рублей. Лечебное питание больных проводилось по трём основным диетам: ординарной, средней и слабой. По инициативе Б. М. Шапирова в 1905 году заведование лазаретами и лазаретными покоями было полностью передано в руки врачей (ранее ими заведовали строевые офицеры), что положительно сказалось на организации медицинской и хозяйственной деятельности. В отрядах и на постах Пограничной стражи были исследованы источники питьевой воды, организован контроль над качеством приготовления пищи и выпечкой хлеба, устроены бани. Каждый пост снабдили медицинской аптечкой и наставлением по оказанию самопомощи, пограничников обеспечили индивидуальными перевязочными пакетами. Офицеры корпуса, а равно и их семьи стали пользоваться лечением в лазаретах корпуса за счёт казны. Врачи получили возможность усовершенствовать свои знания в Императорской военно-медицинской академии и на ежегодных врачебных съездах округов, устраиваемых первым санитарным инспектором корпуса. Благодаря настойчивости Б. М. Шапирова, врачи получили право участвовать в эмеритальной кассе военного ведомства, в которую министр финансов первый шеф Пограничной стражи граф Сергей Юльевич Витте перечислил залоговую сумму в несколько сот тысяч рублей. К исходу 1912 года Отдельный корпус пограничной стражи располагал госпиталем на 485 коек, 35 бригадными лазаретами, 61 лазаретным отделением, 12 приёмными покоями (всего на 1198 коек), 4 санаториями и 60 фельдшерскими школами. Медико-санитарное обеспечение осуществляли 180 врачей, 534 медицинских и аптечных фельдшера, 6 сестёр милосердия, 143 лазаретных надзирателя, 433 лазаретных служителя. Стараниями Б. М. Шапирова в лазаретах были открыты операционные, налажено бесперебойное снабжение хирургическим инструментарием, современными средствами для обезболивания и дезинфекции. На должности старших врачей лазаретов стали назначать врачей, прошедших научное усовершенствование при Императорской военно-медицинской академии. Хирурги лазаретов выполняли первичную хирургическую обработку огнестрельных ран, лапаротомии, удаление грыж, трахеотомии, торакотомии с резекцией рёбер, трепанации сосцевидного отростка, ампутации конечностей и др. Например, в лазарете Амударьинской бригады, которым руководил старший врач надворный советник Капитон Яковлевич Шульгин, была устроена операционная палата 6 аршин в длину, 7 аршин в ширину и 5 аршин в высоту. Стены белёны извёсткой. Хирургический инструментарий, в котором не было недостатка, стерилизовали кипячением и хранили в 2 %-м растворе карболки. Перед операцией врач и его помощники мыли руки стерильными щётками с мылом, затем 70 %-м спиртом и погружали на 1-2 минуты в раствор 1 % сулемы. Анестезия проводилась хлороформом. В качестве шовного материала использовался исключительно шёлк, предварительно стерилизованный кипячением в растворе соды. Для повязок использовались стерильная марля и вата. Чистые перевязки проводились в операционной, а гнойные – в перевязочной комнате. За два года К. Я. Шульгин выполнил 361 оперативное пособие. При непосредственном участии Б. М. Шапирова для войск Заамурского округа в 1908 году учреждён Заамурский госпиталь в Харбине (Северная Маньчжурия) на 485 коек. Права и обязанности медицинских и хозяйственных чинов, а также порядок заведывания госпиталем регламентировались особой инструкцией, утвержденной шефом Пограничной стражи 21 августа 1908 года. Госпиталь обслуживали восемь штатных врачей – главный, два старших и пять младших ординаторов, а также два провизора. Ежегодно в госпитальных бараках проходили стажировку два-три врача из бригад округа. Средний медицинский персонал состоял из 14 фельдшеров и 6 сестёр милосердия. Госпитальное хозяйство возглавлял комиссар, ему помогал бухгалтер и 8 писарей. Смотритель госпиталя (обер-офицер) возглавлял команду из 9 лазаретных и 27 палатных надзирателей. Духовное окормление осуществлял псаломщик. Будучи консультантом по санитарной части при правлении Китайской Восточной железной дороги, Б. М. Шапиров принимал деятельное участие в ликвидации эпидемии лёгочной чумы, вспыхнувшей в Маньчжурии в 1910 году. Под его руководством производилась организация обсервационных и карантинных пунктов на станциях, устройство подвижных пароформалиновых камер. Для нужд Заамурского округа направлялись дезинфекционные средства, противочумные препараты и лечебная сыворотка. На помощь персоналу больниц были командированы 10 врачей, 7 студентов-медиков и 14 фельдшеров и фельдшериц. По рекомендации Бориса Михайловича правление Китайской Восточной железной дороги пригласило профессора статского советника Даниила Кирилловича Заболотного, который организовал в Харбине должные санитарно-карантинные мероприятия. Благодаря самоотверженности врачей Отдельного корпуса пограничной стражи угрозу заноса лёгочной чумы в пределы Российской империи удалось предотвратить. Несмотря на постоянную занятость, Б. М. Шапиров неоднократно выезжал в служебные командировки на Кавказ и Среднюю Азию, где обследовал гигиеническое состояние бригад и условия работы медицинского персонала. В этой связи, об отношении Бориса Михайловича к подчинённым врачам, как начальника и человека, писал доктор Александр Константинович Пилацкий: «Весьма доступный, приветливый, сердечный, он, с первого же раза, при знакомстве с ним, вселял доверие и расположение к себе, которое в дальнейшем ещё более укреплялось его правильною и справедливою оценкою деятельности каждого из врачей. Будучи по натуре чрезвычайно добрым и отзывчивым, он в своей деятельности не упускал случая принимать все зависящие от него меры к улучшению положения врачей, вникая даже в их частные нужды. Благодаря его заботам, врачи корпуса пограничной стражи были обеспечены содержанием, значительно лучшим, чем военные и морские в соответствующих должностях». В 1912 году Борис Михайлович, по состоянию расстроенного здоровья, оставил пост санитарного инспектора Отдельного корпуса пограничной стражи и сосредоточил свою деятельность на общественном поприще. Членом главного управления Российского общества Красного Креста (РОКК) Б.М. Шапирова избрали в 1901 году, а в 1904 году поручили пост председателя лечебной комиссии. В его обязанности входили: организация санаториев и детских оздоровительных колоний для лиц, находящихся под покровительством РОКК; назначение и выдача пособий нуждающимся. С 1903 по 1913 годы он принял участие в направлении на санаторное лечение 6 840 человек с расходом 428 750 рублей. Ввиду ограниченных вакансий, многие прошения Борис Михайлович рассматривал лично. По поручению главного управления РОКК Б.М. Шапиров принимал деятельное участие по организации гигиенических выставок в Дрездене в 1911 году и в Санкт-Петербурге в 1913 году, как председатель учредительной выставочной комиссии. Талантливый врач-организатор Б. М. Шапиров отдавал все силы и знания служению людям. С 1897 года он состоял консультантом при санитарной части Китайской Восточной железной дороги. Многие годы возглавлял комиссию по детским оздоровительным колониям Общества охранения народного здравия, являлся членом Императорского человеколюбивого общества и Всероссийской лиги борьбы с туберкулёзом. Во время русско-японской войны состоял членом главной эвакуационной комиссии при Главном штабе военного ведомства. Наряду с рачительным исполнением будничных служебных обязанностей, Борис Михайлович осуществлял обширную научную и литературную деятельность. Ряд научных статей он посвятил санитарному и медико-географическому описанию бригад Отдельного корпуса пограничной стражи. Многие его работы, посвященные научным изысканиям и практическим наблюдениям, публиковались не только в российских, но и зарубежных изданиях. За заслуги перед Отечеством Б. М. Шапиров награждён многими орденами Российской империи до Александра Невского включительно, а особым указом императора Николая II удостоен звания почётного лейб-медика Двора его Императорского Величества и произведён в чин действительного тайного советника. Медицинская и литературная деятельность Б. М. Шапирова нашла отражение на страницах энциклопедического словаря Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. Жизненный путь первого санитарного инспектора Отдельного корпуса пограничной стражи, доктора медицины, почётного лейб-медика и действительного тайного советника Бориса Михайловича Шапирова завершился в Санкт-Петербурге 20 июля (2 августа) 1915 года. Могила Бориса Михайловича и Софии Васильевны Шапировых находится на Литераторских мостках Волковского кладбища Санкт-Петербурга. В канун 160-летия со дня рождения Б. М. Шапирова группа военных врачей Главного клинического военного госпиталя Федеральной Пограничной Службы России учредила памятную медаль. На аверсе – барельефный портрет Бориса Михайловича и девиз: «Светя другим – сгораю сам», на реверсе – инициалы, должность и даты земного бытия. |
Иосиф Иосифович Сабир (1777–1864) – генерал-майор Корпуса инженеров путей сообщения русской императорской армии. Родился 2 (13) февраля 1777 года у Иосифа де Рибаса как внебрачный сын, получив фамилию Саби́р («Рибас» наоборот). То, что именно Иосиф Михайлович был отцом Сабира, не вызывает сомнений. Это было подтверждено на высочайшем уровне – в 1914 году потомки Сабира указом Николая II обрели право на ношение фамилии Сабир-де-Рибас. Что касается матери ребенка, то официальных сведений о ней нет, однако в руки историков однажды попала уникальная рукопись одного из потомков де Рибаса – протоиерея Берлинского Воскресенского кафедрального собора Сергия Положенского. В этой рукописи приводится разговор, состоявшийся между Иосифом де Рибасом и князем Григорием Потемкиным в ясской резиденции. Если верить рукописи, то светлейшего князя тогда чуть было не хватил удар. Да, принято считать, что матерью ребенка была сама императрица Екатерина II однако единственные доказательства этому – те самые рукописи протоирея Положенского: – Ну, выкладывайте, Иосиф Михайлович, я ведь вижу, что вы хотите мне сказать что-то важное. Иосиф Иосифович Сабир получил военное образование и находился на российской военной службе. Начинал в пехоте, затем служил в Таврическом гренадерском полку. 7 сентября 1799 года получил чин майора; 2 апреля 1806 года был произведен в подполковники; 15 июля 1809 года в чине подполковника был переведен в Лейб-гвардии Семёновский полк, с оставлением в должности адъютанта принца Георга Ольденбургского; 6 февраля 1810 года был переведён в Лейб-гвардии Преображенский полк, получив 12 февраля этого же года чин полковника; 13 марта 1810 года был возвращён в Лейб-гвардии Семёновский полк, а с 3 августа этого же года числился в командировке в Корпусе инженеров водяных и сухопутных сообщений. Награждён орденами Российской империи Св. Владимира 4-й степени с бантом (1807) и 3-й степени (1812), Св. Анны 2-й степени (1807) и прусским орденом Pour le Mérite (1807). Был женат на Любови Сергеевне Яковлевой (1797–1854), внучке миллионера С. Я. Яковлева. От этого брака у них были дети – Михаил (17.3.1820 – 23.9.1870, генерал-майор), Сергей (10.5.1822[5] – 10.2.1838), Иосиф (12.6.1825 – 22.1831), Николай (27.7.1827 – 23.11.1890) и Константин (род. 18.7.1830), все они были православного вероисповедания. Умер 17 (29) декабря 1864 года, похоронен на Санкт-Петербургском католическом кладбище в склепе под храмом Посещения Пресвятой Девой Марией Елизаветы (могила вместе с кладбищем и храмом была уничтожена в 1939 году). Память о нём сохранилась в современных названиях двух петербургских улиц – Сабировской и Полевой Сабировской (район Старая деревня, по месту земель Иосифа Иосифовича).
Просмотров: 203 |
|
Дата: 07.12.2020
|
Себастья́н Франси́ско де Мира́нда-и-Родри́гес (исп. Sebastián Francisco de Miranda y Rodríguez; 28 марта 1750, Каракас – 14 июля 1816, Сан-Фернандо, Испания) – руководитель борьбы за независимость испанских колоний в Южной Америке. Революционер, национальный герой, знаковая фигура Республики Венесуэла. Автор флага Венесуэлы. Участник Великой французской революции. Парк 300-летия Санкт-Петербурга. Фото А.Кириченко Что связывает Франсиско де Миранду с Санкт-Петербургом? И с Иосифом де Рибасом? В центре парка 300-летия Петербурга рядом с главной аллеей парка находится памятник Себастьяну Франсиско де Миранде, уроженцу Венесуэлы, герою борьбы за независимость страны от испанского владычества, автору венесуэльского флага. Казалось бы, где Петербург, а где Венесуэла, какая тут возможна связь?! Самая прямая. Франсиско де Миранда родился в Каракасе. Получив образование, уехал в Испанию. Служа в испанской армии, принимал участие в войне за независимость британских колоний в Северной Америке. Видимо тогда же у него и возникла мысль участвовать в борьбе за освобождение от испанской колониальной зависимости его страны. А для этого нужны деньги, в поисках которых он, спасаясь от преследования испанских властей, перебирается в США, потом в Европу, а в 1786 году прибывает в Россию через Чёрное море и по пути из Крыма через Киев и Москву в Петербург, пишет подробный дневник – ценное описание быта и нравов местных жителей той эпохи, освоения и развития новых территорий, жизни императорского двора. Четыре месяца, которые Миранда провёл в Херсоне, Крыму и Кременчуге, составляют первый этап его путешествия, длившийся с 7 октября 1786 года по 5 февраля 1787-го по юлианскому календарю – день, когда он отправился в Киев. Миранду обязали соблюсти неприятную санитарную меру на Карантинном острове. Сразу же после получения разрешения выйти из изолятора венесуэлец приезжает в город-крепость Херсон, расположенный на правом берегу реки Днепр. Этот город, так же, как и Севастополь, является одной из двух военно-морских баз Черноморского флота, созданных Россией после присоединения Крымского полуострова в 1783 году. Эта территория, где также была расквартирована большая армия, за счёт своего географического расположения вскоре станет центром торговли в Новороссии, а также крупным морским портом, имеющим важное военное значение. За это время Миранда объезжает улицы возводившегося города Херсона, осматривает своим проницательным взглядом все фортификационные сооружения, крепости, военные части, адмиралтейства, верфи с военными и торговыми судами, дворцы и монастыри, церкви и мечети, руины средневековых замков, и прочие примечательные места. В круг его русских друзей и знакомых входят высшие представители власти той эпохи разного чина и звания, среди них генерал Текели, князь Александр Вяземский, генерал-фельдмаршал Александр Суворов, полковник Николай Корсаков и капитан 1-го ранга Николай Мордвинов. Миранда также знакомится с несколькими участниками Чесменского сражения, такими как генерал-аншеф Юрий Долгоруков и шеф Бугского егерского корпуса генерал-майор Михаил Кутузов, с кем он подолгу разговаривает о военном искусстве. Помимо этого, а именно, 31 декабря, путешественник завязывает крепкую дружбу с полковником Иосифом де Рибасом (José Miguel de Ribas), адъютантом Г. А. Потемкина (http://franciscodemirandayrusia.org/ru/journey/chronology/1-personalities/). Миранда обедает в обществе вельмож и придворных, русских и иностранных дипломатов, государственных деятелей, ученых, различных представителей русской православной церкви. Как раз на этом отрезке своего путешествия Миранда встречается с одним из самых выдающихся военных деятелей – светлейшим князем Таврическим Григорием Потёмкиным, который станет его главным покровителем и близким другом, человеком, благодаря которому будут заложены основы для развития их отношений и приобретения новых знакомств. Франсиско де Миранда сумел расположить к себе князя Григория Потёмкина, канцлера империи Александра Безбородко, Александра Суворова и даже саму императрицу Екатерину II, что потом привело к появлению слухов о близких отношениях между революционером и императрицей. Покровительствуя латиноамериканцу, Екатерина II преследовала свою цель – она решила послать к берегам Америки российскую эскадру и заручиться поддержкой сепаратистов в испанских колониях. Императрица даже пожаловала мундир полковника русской армии, приглашала остаться служить в России. Но не это нужно было Франсиско де Миранде, да и у Екатерины II потом планы изменились, отправка флота не состоялась, но де Миранде были выделены 10 тыс. рублей. Проведя в России почти год (три месяца он жил в Петербурге на Б. Морской улице, 52), Франсиско де Миранда уехал в Европу. Впоследствии он стал одним из героев Французской революции, его имя высечено на Триумфальной арке в Париже. Но затем был схвачен испанскими властями и умер в тюрьме. В 2012 году на аллее Дипломатов в парке 300-летия Петербурга был установлен памятник национальному герою Венесуэлы. Это копия памятника, установленного в Каракасе, выполнен скульптором Хосе Караско. Памятник был подарен президентом Венесуэлы Уго Чавесом. Франсиско де Миранда был первым латиноамериканцем, установившем официальные контакты с правительством России. См.: https://zen.yandex.ru/media/sankt_peterburg/pamiatnik-nacionalnomu-geroiu-venesuely-v-peterburge-5f2aa32e4a39e441963564d9
Просмотров: 152 |
|
Дата: 06.12.2020
|
Шпион, авантюрист, гуляка и отважный воин – таким описывали Иосифа де Рибаса современники. Для одесситов он, в первую очередь, основатель Одессы. Вся его жизнь опутана тайнами и загадками. Но даже то немногое, что мы знаем, повествует о том, насколько он был неординарной личностью. Дал имя Одессе. По мнению известного одесского археолога и историка Андрея Добролюбского, именно Иосиф де Рибас мог назвать Одессу Одессой. Дело в том, что до сих пор не найдено ни одного документа, подтверждающего, что Екатерина II повелела переименовать порт Хаджибей. Но зная любовь императрицы к своему бравому солдату и страсть де Рибаса к античной мифологии, основание города вполне могло быть подарком ему на годовщину свадьбы, которая состоялась 27 мая 1776 года. В этот же день, только в 1794, императрицей подписан рескрипт о создании города на месте турецкой крепости. А еще через год, после личной встречи де Рибаса с Екатериной в Санкт-Петербурге, из документов пропало название Хаджибей и появилось новое – Одесса. Знал семь языков. Йосиф де Рибас был полиглотом и знал семь языков. Все это помогало в его бесконечных странствиях и приключениях. Прекрасно разбирался в математике и инженерном деле. Даже спроектировал мост, который должны были установить в Санкт-Петербурге. Прославился хитроумием. Де Рибас мог потягаться с античным Одиссеем в хитроумии. Есть мнение, что он и воспринимал себя в известной мере героем Гомера. Окружающие описывали его как необыкновенного смелого авантюриста. Известно высказывание Суворова о рассудительности Кутузова: «Его и Рибас не обманет». Также за отвагу и доблесть при штурме Измаила, полководец прозвал де Рибаса «дунайским героем». А великий Байрон посвятил смелости основателя Одессы немало хвалебных строк в своем «Дон Жуане». Не известна точная дата рождения. Загадки де Рибаса начинаются уже с момента его рождения. Никто до сих пор не знает, когда именно произошло это событие. По одним данным он родился 6 июня 1749 года, по другим в 1750, а по третьим – 13 сентября 1751-го. Как и неизвестно откуда в его фамилии взялась французская дворянская приставка «де». Его отец — из знатного каталонского рода, а мать – ирландка. Авантюрист. В 1769 году он непонятным образом входит в доверие к брату фаворита российской императрицы графу Алексею Орлову и попадает на службу Екатерине II в Черноморский флот. Считается что именно он в 1774 году помог Орлову в похищении княжны Таракановой, выдавшей себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумского и претендовавшей на трон империи. Шпион. С 1770 года он выполняет тайные поручения Алексея Орлова в Италии, вывозит в Россию внебрачного сына Екатерины Великой и Григория Орлова, учившегося в Лейпциге, а затем отправляется на войну с турками, где участвует в нескольких сражениях. По возвращении занимает должность воспитателя в Сухопутном шляхетном кадетском корпусе, где продолжает присматривать за сыном императрицы. Все это прямо говорит об огромном доверии со стороны Екатерины II. Награжден мальтийским крестом. В 1779 году Иосиф де Рибас награжден мальтийским крестом задолго до того, как эта награда будет официально введена в Российской империи. А сама награда была передана лично императрице великим Магистром мальтийского ордена. Стратег. Взял изрядную долю Измаила с воды, высадив десант своей флотилии. Суворов, отмечая заслуги де Рибаса, говорил, что для него с испанцем не было ничего невозможного, и брался вместе с ним и 40 тысячами русских войск завоевать Константинополь. Это не было простыми фантазиями – вскоре Суворов, вероятно рассчитывая на дальнейшее продвижения вглубь Оттоманской империи, поручил де Рибасу разработать план взятия Константинополя. Фаворит. Ходят слухи, что де Рибас был тайным фаворитом Екатерины и та родила от него сына. Фамилию мальчику записали Осип Сабир (Рибас наоборот). Рассказывают, что де Рибас начал брать мальчика на войну с собой, когда тому исполнилось 12 лет. Убит завистниками. Иосиф де Рибас умер в Петербурге в 1800 году. По некоторым сведениям он был отравлен своими бывшими соратниками по заговору против императора Павла. См.: https://myod.info/10-faktov-o-josife-deribase
Просмотров: 159 |
|
Дата: 06.12.2020
|
Юшке́вич Семен Соломонович (1868, Одесса, – 1927, Париж), русско-еврейский прозаик и драматург. Родился в зажиточной ассимилированной семье. Учился в еврейском начальном училище, а затем в гимназии, которую не окончил. В 17 лет женился, ушел из дома. Работал помощником провизора, печатал рассказы в «Одесском листке». В 1893–1902 гг. жил в Париже, окончил медицинский факультет Сорбонны. Во время учебы подрабатывал хористом, массажистом и т. п. В 1897 г. состоялся настоящий литературный дебют Юшкевича, когда в петербургском журнале русских народников «Русское богатство» был опубликован рассказ «Портной. Из еврейского быта» (отдельное изд.: Одесса, 1899). Тема рассказа – ужасающая нищета одесской еврейской бедноты; эту тему развивает написанная им в 1895 г. повесть «Распад», которая появилась в 1902 г. в журнале «Восход» (ежемесячный журнал, посвященный интересам евреев, издававшийся без предварительной цензуры в столице Российской империи городе Санкт-Петербурге с января 1881 по апрель 1906 год), до того ни одна редакция не решалась ее напечатать. Именно эта повесть принесла Юшкевичу российскую известность и определила направление его творчества 1900-х гг. Он впервые широко ввел в русско-еврейскую литературу тему разрушения и распада традиционной еврейской семьи, жизни и мировоззрения. Рассказы, повести и романы «Ита Гайне» (1902), «Евреи» (1904), «Наши сестры» (1904), «Кабатчик Гейман» (1905), «Левка Гем» (1906), «Невинные» (1906), «Убийца» (1906) и др., мрачные и безысходные, развернули ужасающую картину мира городских еврейских низов, с его беспредельным горем, голодом, преступлениями, проституцией и сутенерами. В своих произведениях Юшкевич поднял жизнь еврейской бедноты до уровня трагедии, создавая чистые, возвышенные, романтически приподнятые образы. «Бытописателем распада», «ассимилированным бытописателем еврейства», «сыном хаоса» называла Юшкевича критика (И. Цинберг, А. Вознесенский). Произведения Юшкевича печатались в петербургских журналах «Мир Божий», «Журнал для всех», «Образование» и др. Вышедший в 1904 г. сборник рассказов Юшкевича разошелся за год в количестве шести тысяч экземпляров, что было по тем временам исключительным явлением. Юшкевич сблизился с возглавляемым Н. Телешовым московским литературным кружком «Среда» и по предложению его руководителя начал сотрудничать с петербургским книгоиздательским товариществом «Знание». Реорганизовавший товарищество М. Горький сразу оценил талант писателя и социальную направленность его произведений, которые он как книгоиздатель старался сделать доступными читателям. Юшкевич стал одним из постоянных авторов сборников товарищества «Знание», в этом издательстве впервые вышли его сочинения (тт. 1–5, 1903–1908; тт. 6–8 – в издательстве «Просвещение», СПб., 1910–12). Повесть «Евреи» Юшкевич посвятил М. Горькому. Благодаря творчеству Юшкевича и отчасти Д. Айзмана еврейская тема утратила свою исключительность как явление лишь русско-еврейской литературы и стала полноправной в русской литературе. После Кишиневского погрома (1903) Юшкевич с семьей уехал в Берлин. Там он обратился к драматургии: «Чужая» (1903, пьеса не была поставлена); драматическая «трилогия»: «Голод» (1905), «Король» (1906), «В городе» (1906); «Дина Гланк» (1906); «Бес» (1911) и др. – всего 15 драм и комедий. Нередко Юшкевич переделывал в пьесы свои прозаические произведения. Драматургия способствовала широкой популярности Юшкевича; его пьесы ставили санкт-петербургские и провинциальные театры: «Король» (1906, Михайловский театр; принял Александринский театр; спектакль был запрещен цензурой, несмотря на это, с 1907 г. ставился в провинции; в 1908 г. поставлен в Петербурге в театре Неметти; в 1910 г. в московском театре Корша поставлен братьями Адельгейм), «В городе» (1906 г., театр В. Комиссаржевской), «Деньги» (1907 в., театр В. Комиссаржевской), «Голод» (1907 г., Александринский театр, режиссер В. Мейерхольд), «Комедия брака» (1909 г., Малый театр А. Суворина; 1910 г., Одесский театр), «Miserere» (1910 г., МХТ, режиссер В. Мейерхольд), «Бес» (1913 г., киевский театр Соловцова), «Мендель Спивак» (1914 г., Московский драматический театр), «Город Иты» (1916 г., передвижной театр П. Гайдебурова), «Повесть о господине Сонькине» (1917 г., московский театр Южного). Еврейская пресса отзывалась на них по-разному: с гордостью за зрительский успех, какой не доставался до того ни одному еврейскому писателю, с негодованием от «неразборчивости» автора, который бичевал еврейских буржуа со сцен театров, «пропитанных антисемитизмом» (Александринского театра, театра А. Суворина), и сами пьесы таким образом казались враждебными еврейству. Русские же писатели и критики – М. Горький, А. Блок, В. Короленко, А. Чехов, В. Немирович-Данченко – неизменно обращали внимание на каждое произведение писателя, который выносил еврейскую жизнь на всеобщее обозрение. «Таких писателей, как он, у нас еще не было», – писал Чехов. Юшкевич был интересен как беллетрист популярный, актуальный, но уязвимый с точки зрения художественной: почти все отмечали неровность, напыщенность и вычурность манеры его письма. Юшкевич был не прочь привлечь к себе внимание критики и публики скандальными заявлениями, например, о желании «преодолеть Пушкина» (а «русский человек доверчив и прямодушен и говорит: вот они, ваши евреи!» – писал Горький А. Амфитеатрову в 1910 г.). «“Колоритный писатель русского юга”, Юшкевич стал одесской достопримечательностью; он был знаменит и неизбежен в Одессе, как велосипедист и авиатор Уточкин, как зеркальная Дерибасовская...» (В. Швейцер). Мировая война вселила в писателя беспокойство за семью, неуверенность в будущем. Но Юшкевич продолжал много работать, создал несколько пьес и повесть «Давид Левин» (1918) о бедняке, который не умел просить и кончил жизнь трагично. Юшкевич со страстью писал о еврейском мещанстве, продолжив работу над сатирическим романом «Леон Дрей» (тт. 1–3, 1908–19). В 1914–18 гг. в Петрограде вышло собрание сочинений Юшкевича в 15-ти томах. После революции Юшкевич работал редактором в издательстве, совместно с братом П. Юшкевичем издавал в Одессе журнал «Объединение» (1917–18). В 1920 г. Юшкевич эмигрировал, жил вначале в Румынии, затем во Франции, а в 1921 г. уехал в США, где жизнь, как ему казалось, более перспективна для свободного творчества. Сотрудничал с газетой «Дер тог», с журналом «Ди цукунфт», издавал книги в переводе на идиш. В еврейских театрах Нью-Йорка ставились пьесы Юшкевича в переводе на идиш: «Miserere», «Человек воздуха» (обе – 1925), «Мендель Спивак» (1926) и др. По возвращении в Европу в 1922 г. Юшкевич жил сначала в Германии. Он по-прежнему много писал, издал в Берлине несколько книг, в том числе сборник рассказов в духе символизма «Автомобиль» (1922), роман о революции и гражданской войне «Эпизоды» (1923), сборник рассказов «Улица» (1923), где с новой интонацией продолжил тему еврейской проституции. В журнале «Иллюстрированная Россия» (1927) были посмертно опубликованы рассказы Юшкевича о красном терроре («Арест Фишмана», «Дорочкины именины»). В 1924 г. поселился Париже, в 1926 г. Юшкевич съездил в США, но через несколько месяцев вернулся в Париж. Неопубликованные рассказы и повесть «Семь дней» были изданы друзьями и почитателями в сборнике «Посмертные произведения» (Париж, 1927) с обширными биографическо-критическими статьями П. Нилуса, В. Ходасевича, А. Левинсона (1887–1933) С. Ивановича. В последний период творчества Юшкевич отказался от гротеска, его произведения более реалистичны и почти начисто лишены сатирического оттенка. Если ранее почти все его герои были евреи, теперь все стали русскими (сборники «Автомобиль», «Посмертные произведения», в котором лишь три рассказа – «Еврейское счастье», «Америчка», «Мадам Розалия Гнесин», написанные раньше, – затрагивают еврейскую тематику). Юшкевич снял границу между русско-еврейской и русской литературами, работая в русской литературе как еврей, а не как русский литератор еврейского происхождения. Юшкевич старался возвысить национальную тему до больших универсальных проблем, уйти от бытописательства. К тому же внутренний «еврейский быт с его веками установившимися традициями и воззрениями» (Цинберг) ему как «сыну периода распада» был просто малопонятен. Как заметил В. Ходасевич, главный предмет и цель Юшкевича – изображение человеческого страдания: судьба еврейского народа в России волновала его не только сама по себе, но и, вероятно, как средоточие мирового и особенно российского страдания. Страстность писателя и стихийность его дарования, выразительная сатира и элементы эротизма производили сильное впечатление на читателей и театральных зрителей. А. Горнфельд писал: «... его изображение бывает иногда туманно, грубо и безвкусно, но никогда не бывает мелко, незначительно». Художественная манера Юшкевича не отличалась цельностью: от трезвого реализма, почти натурализма, он переходил к яркому романтизму, символизму, которые служили антитезой бытописанию. Большим достижением Юшкевича было развитие, вслед за Д. Айзманом, так называемого русско-еврейского наречия, «преломление семитического темперамента и внутреннего уклада сквозь формы русского словаря... Сказ, вместе косноязычный и красноречивый» (А. Левинсон). Художественное воспроизведение лексических, синтаксических и интонационных особенностей живой речи на языке идиш средствами русского языка, в отличие от существовавших в литературе до этого грубо переведенных с «жаргона» диалогов, предвосхитило творческие находки И. Бабеля. Еще при жизни Юшкевича многие из его произведений были переведены на идиш, иврит и немецкий языки. См.: https://eleven.co.il/jewish-literature/in-russian/15173/
Просмотров: 169 |
|
Дата: 06.12.2020
|