Ольга Михайловна Фрейденберг

Ольга Михайловна Фрейденберг (15 марта 1890, Одесса — 6 июля 1955, Ленинград) — советский филолог-классик, антиковед, русист, культуролог-фольклорист.

Дочь известного одесского журналиста и изобретателя Михаила (Моисея) Филипповича Фрейденберга и Анны Иосифовны Пастернак — сестры художника Л. О. Пастернака. Двоюродная сестра и первая любовь Бориса Пастернака.

После окончания гимназии в Петербурге (1909) Фрейденберг из-за национальной процентной квоты для евреев не смогла поступить на Высшие женские курсы, однако год слушала там лекции. В 1910—1914 занималась самообразованием, изучала иностранные языки, путешествовала по Европе. После начала мировой войны возвратилась в Россию, в ноябре 1914 стала сестрой милосердия.

Окончила классическое отделение Петроградского университета (1923), защитила магистерскую диссертацию о происхождении греческого романа (1924). В 1920—1930 гг. сотрудничала с Н. Я. Марром и И. Г. Франк-Каменецким (коллективный сборник «Тристан и Исольда», Л., 1932).

В 1932 организовала в Ленинградском университете первую советскую кафедру классической филологии и до 1950 заведовала ею (с перерывом на годы войны). В 1935 защитила докторскую диссертацию «Поэтика сюжета и жанра (период античной литературы)». Опубликованная книгой (1936), диссертация подверглась жестокой идеологической критике в правительственной газете «Известия», книга была изъята из продажи.

Ольга Фрейденберг пережила блокаду Ленинграда.

Инспирированный верховной властью разгром марризма и борьба с космополитизмом повлекли за собой в 1950 увольнение Ольги Фрейденберг из университета и снова закрыли для исследовательницы возможность публиковаться. Подавляющая часть ее трудов (8 монографий и несколько десятков статей) осталась в рукописях, их печатание продолжается.

По полученному образованию и номенклатурной должности оставаясь филологом-классиком, Фрейденберг была сосредоточена на «палеонтологическом» исследовании семантики литературных, шире — культурных мотивов и форм (прежде всего — метафоры и сюжета), их трансформаций из архаических в исторические, а соответственно — на предыстории и ранней истории таких литературных и сценических жанров, как лирика, комедия, роман. В этом она развивала идеи Германа Узенера и А. Н. Веселовского, французской социологической школы (Л. Леви-Брюль), кембриджских ритуалистов, философию символических форм Э. Кассирера и предвосхитила новейшие исследования «археологии» культурных форм в рамках символической антропологии, исследований культуры (англ. cultural studies).

Особое значение имеет переписка Фрейденберг с Пастернаком, продолжавшаяся с 1910 до 1954 и обнаруженная в 1973 Н. В. Брагинской (опубл. за рубежом в 1981), а также ее мемуары, из которых пока опубликованы лишь фрагменты.

Труды Фрейденберг, включая переписку, выходили за границей на русском, иврите, английском, французском, немецком, голландском, польском, японском, корейском языках.

В России работы исследовательницы начали скупо публиковаться лишь после 1973 года. Ее научные идеи и подходы стали в недавнее время предметом нескольких диссертационных исследований в России и за рубежом.

Михаил Фёдорович Фрейденберг

Моисей Филиппович (Михаил Фёдорович) Фрейденберг (литературные псевдонимы Оса, М. Осанин; 9 (21) января 1858, Прасныш Плоцкой губернии — 1 августа 1920, Петроград) — российский изобретатель, воздухоплаватель, журналист, издатель, фельетонист. Является одним из изобретателей кинетоскопа и разработчиком первой автоматической телефонной станции

Родился в городе Прасныш Плоцкой губернии в семье ремесленника (в настоящее время — Пшасныш, Польша). В 1876 году в возрасте 18-ти лет основал первый драматический театр в Евпатории, где выступал в качестве актёра и постановщика. Позже переехал в Одессу и поступил на работу в типографию, затем стал журналистом. В 1875 году вместе с карикатуристом Евгением де-Брюксом (1856—1879) выпустил первое в городе литературно-сатирическое издание «Калейдоскоп». Участвовал в издании литературно-художественных журналов «Комар» и «Одесский листок» (в последнем под псевдонимом Оса вёл рубрику «О чём говорят»). Издавал сатирические журналы с карикатурами «Оса» (1876), «Сверчок» (1879), «Маяк» (1879—1885, заведующий художественным отделом), и самый популярный из всех — «Пчёлка» (1881—1889), в котором начался творческий путь его шурина, художника Леонида Пастернака. А. П. Чехов в письме от 22 марта 1885 года к Н. А. Лейкину, редактору-издателю журнала «Осколки», ставит в пример одесский юмористический журнал «Пчёлка», «который и в Москве нарасхват». Журнальные фельетоны подписывал псевдонимами — «Оса» или «М. Осанин». Пьесы М. Ф. Фрейденберга ставились на одесских сценах.

В 1883 году женился на Анне Иосифовне Пастернак (сестре художника Леонида Пастернака, тёте поэта Бориса Пастернака). В 1890 году у М. Ф. Фрейдеберга родилась дочь Ольга Фрейденберг, которая позже стала известным учёным-филологом (специализация: греческая мифология), основателем кафедры филологии Ленинградского университета.

В 1903 году по приглашению газеты «Петербургский листок» переехал с семьёй в Санкт-Петербург. Стал работать в редакции этой газеты.

После Октябрьской революции работал директором 15-й государственной типографии Петрограда. Скончался 1 августа 1920 года в Петрограде.

  Сергей Адамович Колбасьев

Сергей Адамович Колбасьев (1898 – 1937)

В Санкт-Петербурге на доме 12 по Моховой улице установлена мемориальная доска с лаконичной надписью — "В этом доме с 1928 по 1937 год жил Сергей Адамович Колбасьев, писатель, моряк, энтузиаст джаза”. К этому еще можно добавить "конструктор, изобретатель, автор учебников в области радиотехники", так много он успел за свою недолгую и трагически оборвавшуюся жизнь.

Родился Колбасьев 17 марта 1898 года в Одессе в семье коллежского асессора Адама Викторовича Колбасьева. Семья вскоре переехала в Петербург. По материнской линии предками Колбасьева были мальтийцы, от матери он унаследовал склонность к языкам (он отлично владел впоследствии английским, французским, немецким и дополнительно изучал шведский и фарси) и, по выражению самого Колбасьева, "романтические" наклонности своего характера.

Любовь к морю определила во многом его дальнейшую судьбу. После внезапной смерти отца, по совету дяди – морского офицера, Сергей Колбасьев после шестого класса гимназии Лентовской поступил в Морской корпус. В начале 1918 Морской корпус был закрыт большевиками, Колбасьев получил справку об окончании и был направлен на Северный флот, где служил переводчиком при миссии союзников. Затем ему пришлось служить и воевать на канонерских лодках и эскадренных миноносцах на Балтийском, Черном, Азовском, Каспийском морях, командовать тральщиком, дивизионом миноносцев. С июля 1919 года по февраль 1922 года Колбасьев занимал ответственные должности в Азовской военной флотилии и в штабе действующей эскадры Черного моря.

Переломным моментом в биографии Колбасьева явилась встреча летом 1921 года в Севастополе с Николаем Гумилевым. По видимому об этой встрече писал Гумилев в стихотворении "Мои читатели":

Лейтенант, водивший канонерки

Под огнем неприятельских батарей,

Целую ночь над южным морем

Читал мне на память мои стихи.

В 1921 году Сергей Колбасьев переехал в Петроград, где Гумилев ввел его в круг петроградской творческой интеллигенции, объединившейся вокруг издательства "Всемирная литература". В 1922 году по ходатайству Луначарского он был откомандирован для работы в этом издательстве и затем уволен в запас. В этом же году Колбасьев входит в литературную группу "Островитяне", выпустившую коллективный сборник стихов с одноименным названием. Затем он издает поэму "Открытое море". На эти издания откликнулся Валерий Брюсов: "С. Колбасьев стремится к простоте речи, хочет действовать на читателя сжатым реализмом своих картин, но очень часто это приводит автора к самой несомненной прозе". Повлияло ли это высказывание на Колбасьева или нет, но после выхода поэмы он пишет только прозу.

В 1923 году, благодаря знакомству с семьей Ларисы Рейснер, он устраивается переводчиком в советском посольстве в Кабуле, которое тогда возглавлял муж Л. Рейснер Федор Раскольников. В этом же году Колбасьев был отозван из Афганистана и направлен в торговое представительство СССР в Хельсинки, где проработал до 1928 года. Именно в Финляндии он увлекся джазом, ему в дальнейшем удалось собрать уникальную коллекцию пластинок с записью джазовой музыки. Квартира Колбасьевых в Ленинграде стала своеобразным "музыкальным салоном".

В это время Сергей Колбасьев вступает в Ленинградско-Балтийское отделение Литературного объединения Красной Армии и Флота. В 1930 году выходит книга его рассказов "Поворот все вдруг ", в 1931 году "Салажонок". В 30-е годы он пишет "трилогию" – повести "Арсен Люпен", "Джигит" и "Река", в главном герое которой угадываются автобиографические черты. В эти же годы Колбасьев увлекся радиотехникой. Он изобретает оригинальные конструкции магнитофона и телевизора, пишет популярные учебники по радиоделу – "Радио – нам" и "Радиокнижка".

В 1935-36 гг. выходят последние книги Колбасьева – "Правила совместного плавания" и "Военно-морские повести". 9 апреля 1937 года он был арестован и Особой тройкой УНКВД ЛО 27 октября 1937 года приговорен по ст. 58-6-10 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян 30 октября 1937 года в Ленинграде. (Существуют данные, что Колбасьев погиб позднее, однако эти данные вызывают сомнение)."

 

См.: http://vcisch2.narod.ru/KOLBASIEV/Kolbasiev.htm

  Лев Борисович Бендиткис

Лев Борисович Бендиткис (?, Одесса – ?, Ленинград) — артист оригинального жанра, выступавший в сфере психологических опытов (ментализм). Родился и вырос в Одессе. Участник Великой Отечественной войны. В 1948 году приехал в Ленинград и был принят в Ленконцерт. Много гастролировал.

Имя Льва Бендиткиса встречается в художественной литературе. Он является главным персонажем замечательного рассказа Евгения Касимова «Гипноз».

 

Упоминание о характере выступлений Льва Бендиткиса имеется в весьма одиозных мемуарах В. Гузмана:

 

Владимир Джа Гузман (Видеман)

 

ШКОЛА МАГОВ

Фрагменты мистического движения в СССР в 70-80 гг ХХ века

http://www.guzmanmedia.com/gm2/cont.php4

 

Магическое шоу Льва Бендиткиса.

Однажды в Таллин приехал известный в те времена "маг" Лев Бендиткис, в расклеенном по всему городу плакате анонсировалась демонстрация телепатии. Меня такая наглость заинтриговала и я рассказал о Бендиткисе Раму: так, мол, и так, будет публичный сеанс, может быть вмешаемся? Рам согласился (старый экспериментатор!). Я ему сообщил точное время начала представления, которое должно было проходить в таллинском Доме Офицеров Флота. Рам сказал, что поддержит меня импульсом на расстоянии. Я же должен буду трансформировать этот "энергетический кредит" в оперативное поле конкретной суггестии.

Я попытался достать билет поближе к сцене. Получил шестой ряд. Вместе со мной на представление пришла одна моя приятельница. Мы сели в кресла и стали ждать. Зал был полон. Наконец, на сцене появился маэстро. Он объявил, что сейчас продемонстрирует примеры телепатических команд, чтения мыслей на расстоянии и прочие парапсихологические трюки. Но для этого ему нужно несколько добровольцев из зала. Именно этого-то я и ждал! Главное — просочиться на сцену, а там... Теперь было нужно как-то обратить внимание Бендиткиса на себя, чтобы он заметил мою поднятую руку в числе двух-трех десятков, выросших по всему залу. Я мысленно сосредоточился, взял контакт с Рамом и начал суггестировать на расстоянии заезжего магнетизера. И буквально через несколько секунд он, действительно, посмотрел на меня и первым из всего зала пригласил подняться на подиум!

Всего на сцену пригласили человек пять-шесть. Бендиткис поставил нас в ряд и объяснил всему залу, что сейчас будет реагировать на наши телепатические сигналы. Еще не зная, в чем конкретно будет заключаться трюк, я был уверен, что Бендиткис — шарлатан, и мне очень хотелось как-то разоблачить его перед публикой. Лучше всего это было сделать прямо в самом начале шоу. Я дал Бендиткису импульс, чтобы он опять выбрал меня. Через пару секунд маэстро, действительно, обратился ко мне со словами:

— Вот у вас, молодой человек, есть в этом зале знакомые?

— Есть!

— Очень хорошо. А теперь мы сделаем так. Сначала вы напишете имя вашего знакомого на этим листке бумаги и отдадите его моей ассистентке. А потом я возьму вас за руку и пойду вперед, а вы меня будете телепатически коррекрировать, давая команду, как выйти на вашего знакомого. Вы знаете, где он сидит?

Я кивнул.

— Ну, тогда поехали!

Бендиткис схватил меня за запястье и рванулся со сцены в зрительный зал, интенсивно таща меня за собой. Суть данного трюка состоит в том, чтобы по бессознательным микродвижениям руки партнера соориентироваться, когда и куда нужно повернуть, чтобы выйти на цель. Я сознательно лишил фокусника обратной связи, совершенно не реагируя на его нервные рывки и метания по рядам. Бендиткис таскал меня за собой по залу, пока мне это не надоело. Я дернул руку. Телепат тут же остановился перед каким-то мужчиной, схватил его второй рукой и выволок, не отпуская при этом и меня, в проход, а потом на всех парах повлек нас обоих дальше, на сцену. Непредвиденные сложности выявились в том, что вытащенный мужчина оказался инвалидом в ортопедической обуви, и поспевать за шустрым шоу-мастером ему было очень непросто. Наконец, наша троица предстала в освещении рампы перед залом. Бендиткис вывел инвалида за руку к микрофону, подозвал ассистентку и покровительственно ей бросил:

— Ну а теперь прочтите, пожалуйста, как зовут этого человека!

Ассистентка развернула мою бумажку и громко, на весь зал произнесла фамилию, имя и отчество моей спутницы. Зал разразился смехом. Бендиткис, совершенно ошарашенный, обратился ко мне:

— Вы в самом деле написали это имя?

— Да, именно это.

В зале опять засмеялись. Бендиткис понял, что попался и тут же отчаянно и грубо стал пытаться спасти положение:

— Молодой человек, вы неправильно посылали мне импульсы!..

И он понес дальше какую-то ахинею, из которой выходило, что это именно я виноват в его оплошности! Не так, видите ли, сигнализировал! Не в те чакры сигналы посылал или не на той частоте? Но в принципе, он был прав: если "правильно сигнализировать" предполагало дергать рукой на нужных поворотах, то я, действительно, сигнализировал не просто неправильно, но намеренно неправильно. Ну так ведь это же его проблема! Назвался груздем-телепатом?..

В общем, бенефис Бендиткиса мы провалили, и хотя последний пытался взять реванш на других добровольцах, ловя их на примитивнейших трюках "отгадывания" рядов, кресел и даже вешалок в гардеробе, все это выглядело уже не убедительно. Единственное, что было жалко, так это то, что публика не поняла в полной мере всей сути "ошибки Бендиткиса". Ведь дело было вовсе не в том, что маэстро случайно выдернул не того человека. А в том, что он сам стал первой жертвой всего телемагического шоу, — вызвав меня на сцену, а затем жестоко обманувшись в "сигналах". Это был как раз демонстративный случай манипуляции сознанием на грани шарлатанства и реальной магии: Бендиткис хотел одурачить публику, выдавая себя за телепата, но в действительности на самом деле выступил телепатом, — хотя, скорее всего, до сих пор об этом не догадывается.

Однако, через пару дней выяснилось, что нужная публика, все правильно понявшая, в зале все-таки была. Хотя и немногочисленная. Несколько человек из нашей йоговской группы, в том числе жена Рэда Нина, решили сходить на Бендиткиса, наткнувшись, подобно мне, на его афиши с обещанием телепатических фокусов. Когда, к их полной неожиданности, на сцену первым из зала поднялся я, они сразу интуитивно поняли, откуда в данном случае шла инициатива. Весь конфуз сцены с инвалидом это только подтвердил. После этого мой авторитет в качестве специалиста по тайным наукам в группе сильно возрос.

  Роман Михайлович Виндерман

Татьяна Веснина, "День добрый", 17 августа 2002

Невезучий счастливый человек

Вчера исполнился год, как не стало Романа Виндермана - создателя, главного режиссера и художественного руководителя театра куклы и актера "Скоморох".
         Накануне мы встретились с вдовой Романа Михайловича - Любовью Олеговной Петровой - и попросили рассказать неизвестные широкому кругу факты из биографии Романа Михайловича Виндермана. Итак, главный художник "Скомороха", заслуженный работник культуры России Любовь Петрова вспоминает...

Одесса

Рома Виндерман родился в Одессе 17 октября 1945 года - поздний ребенок в семье доктора Виндермана. Отец, врач-терапевт, был весьма известный в городе человек. Он увидел красавицу Матильду, будущую маму Романа, когда ему было уже близко к 50. Влюбился, оставил свою первую семью. Женился. Красавице Матильде было уже тоже за сорок, когда на свет появился Рома. Счастье было недолгим: Ромин отец ушел из жизни примерно в том же возрасте, что и сам Роман, - около 55. И от той же болезни.

Мальчик, окончив школу, пошел работать на завод фрезеровщиком. Однажды он запорол станок, который шел спецзаказом на братскую Кубу: Вся бригада коммунистического труда, употребляя непарламентские выражения, выколупывала из этого станка обломок инструмента, погубленного Ромой. Но тем не менее рабочая карьера Романа прервалась не по этой причине. Дело в том, что в одесском дворике, где вырос Роман, жил удивительный человек - Юзеф Гемильфарб, главный режиссер Одесского театра кукол.

Его сын Евгений был лучшим Ромкиным другом. Естественно, что уникальная профессия Женькиного отца Романа очень интересовала. Вместе с другом они очень часто бегали в театр, смотрели спектакли, беспрепятственно шастали за кулисами, знакомились с артистами. Когда Женька одиажды сказал, что они могут "просочиться" в артисты, в помсостав кукольного театра. Роман, не раздумывая, ушел с завода. А как мама хотела, чтобы ее сын подготовился к поступлению в технический вуз (у Романа были удивительные математические способности)!

Там, в театре, он встретил свою первую любовь. Красивая украинская девушка Галя тоже работала артисткой помсостава. Рома женился на ней в 19 лет. Чуть позже вся эта компания - Женя, Рома и Галя - собралась поступать в Ленинградский институт театра и кино.

Ленинград

Им очень повезло. Попасть на курс к прекрасному педагогу, выдающейся личности - Михаилу Михайловичу Королеву! Королев, заведующий кукольным отделением, выпустил целую плеяду замечательных режиссеров, которые в этом виде искусства сделали огромный рывок вперед.

Тонкое чувство юмора у Романа от природы. От того, что он одессит по рождению. Поэтому он быстро вошел в ту обойму ЛГИТМИКовцев, которые сочиняли институтскую "капусту". На их знаменитые капустники невозможно было попасть. Рома быстро стал и заводилой всех студенческих пирушек, веселых розыгрышей.

Ленинград наложил отпечаток на личность Романа. Его интеллигентность, чувство стиля, чувство вкуса - все оттуда. И друзья на всю жизнь - тоже оттуда.

Заканчивая институт, Роман снова влюбился - в актрису Свердловского театра Танечку Ахлюстину. Виндерман попросил, чтобы ему дали дипломную постановку в Свердловске. Поехал и поставил там свой первый, странный и очень необычный по тем временам спектакль "Снежная королева". Где отказался от традиционной куклы и вывел на сцену людей в масках. Боже, сколько оплеух он за это получил! А сегодня только ленивый не использует маску в театре кукол.

Свердловск

В 1967 году Рома, разведясь с женой, приехал в Свердловск - очередным режиссером в театр кукол. Я тогда тоже жила в Свердловске, но 4 года наши пути не перекрещивались никак. У него были своя семья и своя жизнь. У меня тоже была своя семья, уже родилась маленькая дочь. Познакомились, когда я пришла работать в театр после окончания университета. Познакомились и... полюбили друг друга. Так началась история нашей жизни.

Рома в семье был человек очень забавный. До нашего брака у него не было детей, и как общаться с ними, он не знал. Поэтому на мою дочку Веронику смотрел как-то отстраненно. Ему казалось, что он не имеет право воспитывать не свою дочь; Виндерман был очень деликатный человек. А когда родилась наша с ним дочь - Ирочка, я поняла: это такой его стиль общения с детьми. Маленькие человечки вызывали у него живой интерес, как у исследователя - он их наблюдал. Но дети изучали его так же жадно, как и он их. Может быть, потому мои девчонки выросли такими интеллигентными, что перед глазами всегда был Рома.

Дочки его очень любили. Любой разговор с детьми он всегда переводил в шутку.

Рома был человеком, который постоянно хохмил. Наш дом в Свердловске славился этим. Двери в дом не закрывались. К нам приходили очень интересные люди - молодые художники, композиторы, актеры из разных театров. Мне говорили: "Любка, у тебя не дом. а проходной двор". Да, у нас было очень весело. Эта атмосфера в Томске уже не повторилась. Может быть, потому, что то была атмосфера молодости?

В Свердловске труппа обожала его. Впрочем, его уважительное и очень человечное отношение к актерам делало Романа любимцем и лидером в любом театре, где ему приходилось ставить (за всю жизнь он поставил более ста спектаклей в 22 театрах России и мира). Но его невзлюбило свердловское руководство, обкомовские дамы. И мы были вынуждены покинуть город, к которому прикипели душой. Роман сказал: "Я не могу работать со связанными руками".

Было два предложения: Оренбург и Томск. В Оренбурге директором театра был наш большой друг. Но Роме не разрешили взять с собой ни одного актера.

Томск

В Томске не было даже своего здания, но в Томск, который мы долго искали на карте, разрешили привезти столько людей, сколько с ним поедет. Потому что театр был в "нулевом" состоянии. Роману разрешили ставить то, что он захочет. Наверное, не думали, что речь пойдет о "Котловане" и "Мастере и Маргарите". Все, что он ставил, - ставил про себя. И в этом его счастье: делал то, что хотел. Ставил только то, что его цепляло. И у него вообще было только две оценки: цепляет или не цепляет. Да, Рома был счастливым человеком, но невезучим. Невезучий счастливый человек. Его выдвигали на Госпремию за "Котлован" - не дали. Выдвигали на "Золотую Маску" за "Гаргантюа" - не дали. Не везло не только с официальным признанием. Театр находился на самом взлете творчества, когда пожарные запечатали его на семь лет. Но уровень постановок был таков, что позволил театру гастролировать по миру. Он очень любил нашу Ирку, но она так и не смогла приехать из Америки к нему на похороны.

В бытовом отношении Роман был чрезвычайно непритязательным человеком. До сих пор в моем доме стоит старая мебель, ровесница нашей младшей дочери. Он не хотел ничего менять в доме, даже не разрешал передвигать мебель Думаю, потому что он любил старые вещи. Привыкал к ним. С ними ему было уютно. Он мог десять лет носить одну пару туфель, потому что их подарил его друг. Он никогда не покупал себе дорогих вещей. Даже гордился этим. В зарубежных поездках посещал магазины (секонд-хэнды) и возвращался оттуда гордый: "Смотри, какой пиджачок я себе оторвал!". Но всегда выглядел очень элегантным и свежим. За три года до его смерти я решила ему сделать подарок на день рождения - купить смокинг. Каких трудов мне стоило его уговорить примерить этот смокинг! Но, когда мы его все-таки купили, как он им гордился, как дорожил! Обиходил его: купил к нему рубашку "под бабочку" Надевал только когда выходил к публике. В этом смокинге его и похоронили.

Мы очень мало занимались бытом. Нам не надо было, чтобы все было, как у людей. Дети учились сами. Мы не вытирали им носы, не водили за руку. Ничего, вырастили. Я умудрялась что-то готовить, когда и что - не помню. Он никогда не завтракал, практически обходился без обеда (кофе-сигареты), в нашей семье традиционными были только совместные ужины. Рома был гурманом. Любил красиво сервированный стол: две-три закуски. Обязательно графинчик водки, вино - для меня. Мы садились напротив друг друга. Все как в ресторане.

Во всем, что его окружало, чувствовался его абсолютный вкус. Он много читал, был удивительно эрудированным. В те времена, когда книги были дефицитом и редкостью, наш дом был набит ими. В годы гласности, когда открыли "шлюзы", наш почтовый ящик не вмещал в себя толстые журналы, которые выписывал Роман.

Я не могу сказать, что мы были идеальной парой, но мы были духовно близки с ним. Нам никогда не было скучно друг с другом. У нас совпадали взгляды на литературу, на театр. И юмор у нас тоже совпадал. Нам с ним было по-всякому. Неправда, что он никогда не кричал. Но в знак примирения дарил цветы. Цветы он вообще любил. Но выращивать и поливать их должна была я. На даче он смотрел телевизор, читал или мыл свою любимую старенькую "Ниву", которую мы купили за десять лет до его смерти.

Роман был мужественным человеком. Он стоически переносил свою болезнь. Хотелось верить, что он выкарабкается.

Когда Роман приходил домой после спектаклей или вечерних прогонов, он с порога подзывал меня странной фразой: "Эй ты. эй? Ку-ку!". Теперь меня никто так не окликнет.

         С сентября 2001 г. томский Театр куклы и актера «Скоморох» носит имя Романа Виндермана.

 

См.: http://anglais.nm.ru/sco/vinderman.htm